Капитал Российской империи. Практика политической экономии. Василий Галин

Чтение книги онлайн.

      Другой показатель размаха колебаний: отношение низшего урожая к высшему в конце XIX в. по расчетам Ф. Череванина достигал 270 %[261], а П. Лохтина – свыше 300 %, что было почти в 2 раза больше, чем для ведущих стран Запада[262]. Существующую данность подтверждал и доклад последнего VIII съезда представителей промышленности и торговли (июль 1914 г.), в котором отмечалось, что урожай хлебов и технических культур в России «дает картину постоянных колебаний вверх и вниз, совершенно неизвестных в других странах»[263]. В результате крестьянин, по словам князя М. Шербатова: «худым урожаем пуще огорчается и труд (свой)… в ненависть приемлет»[264].

      Чуть позже Ф. Достоевский более подробно раскроет свою мысль: «Эта тоска по делу, это вечное искание дела, происходящее единственно от нашего двухвекового безделья, дошедшего до того, что мы теперь не умеем даже подойти к делу, мало того – даже узнать, где дело и в чем оно состоит…»[267]. Кроме этого, добавлял В. Ключевский, «это дворянское безделье, политическое и хозяйственное… послужило урожайной почвой, из которой выросло… уродливое общежитие со странными понятиями, вкусами и отношениями…»[268]

      Но главное – глубокая зависимость от постоянных и непредсказуемых природных катаклизмов подрывала любые возможности накопления капитала в России. Деловой успех промышленников и торговцев определялся, прежде всего, покупательной способностью основного потребителя – крестьянства. Большие колебания годовых урожаев вызывали аналогичные колебания и в крестьянском спросе, что не позволяло создать устойчивого, последовательно развивающегося дела. На эту данность прямо указывали представители делового мира России в начале XX в.: «не может быть и речи о здоровом развитии промышленности и торговли там, где нет устойчивого сельского СКАЧАТЬ