… весьма пафосно
«Придя же к нему дом, он увидел там следующую картину. В атриуме стояла рабыня, одетая в столу, позируя с весьма гордым видом будто она достойна этого по праву. Все же ближние его, включая его самого, нисколько этого не смущались…»
…так вот кто был собеседник доносчика!
«Рабыня эта родом из варварских земель, которую он выкупил у набатейца, и прежде славилась тем, что занималась колдовством и возбуждала похоть у посетителей, бесстыдно моясь у них на виду. Эту варварку он одел в символ римского супружества и благочестия. Что же это, как не издёвка над нашими нравами? Мой собеседник, увидев рабыню в одежде римской матроны, смутился. И Капитул, больше откликнувшись на замечание гостя, нежели сам устыдившись того, что он сделал – приказал снять платье с неё. Задумайтесь, рабыня, облаченная в одежду римской матроны! Капитул притворно спохватился лишь когда ему указали на это посторонние. Говоря о нём как о главе семьи и примере для подражания, я оставляю его наедине с его совестью. Речь я веду не о примере супруга, а о служителе закона – и это достойно сожаления, ибо то, что может быть простительно обычному нечестивцу, непростительно мужу наделённому властью. Если сегодня рабыне позволено носить столу, завтра раб может надеть тогу и назвать себя консулом, думая так: не я, а Капитул подал мне пример, так что может быть постыдного мне в этом?».
Скажу честно, я не ожидал такого поворота. Но автор письма пошёл ещё дальше и приплёл сюда историю пятнадцатилетней давности в храме Венеры, когда я проиграл пари Фабии:
«Всё описанное неудивительно, ибо нечестие проявилось в нём с юности не только в тайном, но и в явном глумлении над святилищами и непочтении к богам…»
… и далее он описал всё в деталях. Слушая это я, при всей моей неприязни к Фабии, не думаю, что она сама рассказала об этом, ибо стыдилась того случая не меньше моего. Автор явно получил подробности от других – может быть, жрецов храма? И далее, используя софистические приёмы, он ловко подвёл их под недавний случай с платьем на нубийке, обобщив всё в одно. Так я стал «нечестивцем». Так я стал лицемером. Конечно, всё это было чушью, но чушью толково истолкованной (много извиняюсь за каламбур), на которую мне нечего было возразить. Мне, к тому же, не хотелось оправдываться. Я находил это фарсом, инспирированным против меня – я уже догадывался кем. И как бы я не возражал, я понимал, что исход будет не в мою пользу; вопрос лишь в степени – насколько строгой будет моя «кара». Впрочем, не буду опережать события.
… Прокул кончил читать. Сочинителя этого грязного доноса можно было бы установить, разыскав Герму и напугав так, чтобы Струна «порвалась». Но затем, я подумал, что автор – скорее всего разменная монета в игре; эти люди слишком умны, чтобы обнаружить себя, тут и концов не найдёшь. Следующей моей мыслью было то, что реального доносчика могло не быть вообще СКАЧАТЬ