Валенсия налетела на него плечом и взвизгнула, прижав обе руки ко рту.
– Вот, – сварливо сказал Марш. – Полюбуйтесь. Еще сатанистов нам не хватало.
Обнаженное тело Наоми было прибито гвоздями к стене над большой дымящейся жаровней. Оно висело вниз головой с раскинутыми в стороны ногами и руками и было вписано в перевернутую пентаграмму. Вокруг тела и пентаграммы, как на уроках седовласой афроамериканки из МВФ, были начерчены пять коротких слов. Но в отличие от учебных заклинаний, эти слова были не просто непонятны. Они были еще и написаны незнакомым алфавитом.
– Твоя теория об одном убийце только что полетела ко всем чертям, – тихо сказал Крейн. – Один человек такой перформанс потянуть не в состоянии. Нужно как минимум трое. Двое держат, третий прибивает.
Валенсия сглотнула, продолжая таращить глаза на труп Наоми.
– А это еще кто такой? – спросил Крейн, показав на стоящую у жаровни коренастую фигуру с короткими седыми волосами. Человек рассматривал пентаграмму.
– Это та, кто нам может помочь, – сказал стоящий рядом с дверями босс. – У меня наверху небольшая вечеринка в пентхаусе. Я попросил спуститься, когда узнал, что произошло.
– «Небольшая» это сколько? – поинтересовался Крейн.
– Человек тридцать. Но я вас уверяю, ночью они сюда не спускались.
– Охотно верю. Но проверю. В любом случае, ваш гость находится на месте преступления. Это не дело.
– Она будет полезной. Эта дама собаку съела на пентаграммах. Кристин! – крикнул босс. – Будь добра, подойди к нам.
Человек обернулся, оказавшись той самой афроамериканкой из МВФ.
***
– Какой ужас. Бедная девочка, – она покачала головой. – Инспектор, вы уже нашли преступников?
– Так быстро только мыши плодятся. Что вы можете сказать об этой мазне? Сатанисты?
– Нет, конечно. Пентаграмма – это универсальная основа для начертания самых разных заклинаний. Я, к примеру, тоже ею постоянно пользуюсь. Для финансовой магии звезда Давида лучше подходит. Но у нее ограниченный срок действия и много побочного негатива.
– Это все, конечно, интересно. Но давайте ближе к телу. Что там вокруг тела написано. И что все это значит.
– О, это самое интересное. В своей магии мы пользуемся арамейским алфавитом и арамейским языком. Это старейший язык международных финансистов. Первая, так сказать, лингва франка. Только при обучении учеников мы используем латиницу. Но язык при этом – все равно арамейский. Это язык финансовых заклинаний. Ему почти три тысячи лет.
– Мадам, я просил…
– Инспектор, это важное вступление. Так вот, здесь, – она указала на закорючки вокруг пентаграммы и тела, – использована еще более древняя письменность. Финикийская.
– И что здесь написано?
– В том-то и дело, что ничего. Абракадабра. Может, это незнакомый мне язык, но на мой взгляд там просто набор звуков. Но это и неважно. Важно, что финикийщина сейчас используется СКАЧАТЬ