Генерал и его армия. Лучшие произведения в одном томе. Георгий Владимов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ жизни, затем обходил строй, самолично проверяя снаряжение, каждому пожимая руку, и предлагал напоследок: если кто в себе не уверен, пусть сделает два шага вперед. Это говорилось для украшения обряда; никто, разумеется, из строя не выходил: одни – потому что вошли уже во вкус и жаждали новых наград или десятидневного отпуска, другие – были штрафники «до первой крови», а в таких случаях кровь им засчитывалась и когда не бывала пролита, третьи – этих «шагов позора» страшились больше самого задания.

      В этот раз генерал Кобрисов от традиции уклонился – процедура вдруг показалась ему фальшивой и ненужной, только напрасно взвинчивающей людям и без того напряженные нервы, и он это испытывал на себе, чувствуя невнятный страх перед чем-то, связанным с этим Мырятином, – вместо построений и напутствий он позволил людям поспать лишний час после ужина или написать прощальные письма, в которых они всегда писали о себе в прошедшем времени: «Дорогие мои, помните, я был веселый, любил друзей и жизнь…» Поговорить он пожелал лишь с командиром группы, лейтенантом Нефедовым, и пригласил его к себе. Шестериков подал ужин на двоих, выставил фляжку водки и удалился в другую комнату, к телефонам. Еще четыре фляжки были положены Нефедову в мешок для всей группы.

      – Нефедов, – сказал генерал, когда выпили по первой стопке, – ты сейчас главный человек в армии. Не я, а ты. Вся армия на тебя смотрит.

      Нефедов, опустив глаза, сказал смущенно:

      – Постараюсь оправдать…

      – Повтори мне, пожалуйста, что ты должен сделать. Только ты – ешь. Ешь и рассказывай.

      Он внимательно смотрел, как девятнадцатилетний мужчина, с худым, большеротым лицом, с пробором в светлых волосах, непослушными от смущения руками режет мясо на фаянсовой тарелке, скрежеща по ней ножом.

      Нефедов, как об уже состоявшемся, рассказал, что он бесшумно преодолеет водную преграду (он так и назвал Днепр «водной преградой»), – затем, высадясь на плесе, пошлет троих в разные стороны на кручу – разведать, на каком расстоянии от уреза воды (он так и сказал: «от уреза воды») находятся немецкие окопы или иной опорный пункт; по возвращении всех троих подаст сигнал фонарем: если все спокойно – длинными проблесками три раза, при опасности – серией коротких. Рацию – применит в случае окружения. Тогда, по-видимому, скорректирует огонь на себя.

      – С лодками как поступишь? – спросил генерал. – Притопишь? Или песком засыплешь?

      Нефедов быстро, по-птичьи, повернул к нему голову и ответил, глядя в глаза:

      – Отошлю назад. Хотя мне каждый человек там нужен.

      Это означало – он себе отрежет пути бегства. И предчувствие, что с этим юношей что-то плохое должно произойти, – предчувствие, впрочем, обычное для таких случаев, – пронзило генерала щемящей жалостью. Он подумал, что стареет и что нельзя ему поддаваться чувству, неуместному и не ко времени.

      – Минус СКАЧАТЬ