Вне закона. Овидий Горчаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ прыгая через кювет с автоматом. – Красота! Фотоаппарат бы сюда!

      Он подходит к телегам, в гулкой тишине хрустит гравий у него под ногами. Он оглядывается по сторонам и громко и гулко говорит:

      – Полный нокаут! Комары и те разлетелись!

      Затрещали кусты, залязгали пулеметные диски. Обгоняя друг друга, высыпали на шлях партизаны.

      – Мать честная!..

      – Эй, Баламут! Пулемет-универсал МГ-34!..

      И лент целый десяток!.. В кювете – труп. На нем гражданский костюм, сбитый в сторону пестрый галстук. Пятна невысохшей крови на белой рубашке. Худое, землистого цвета лицо, застывший оскал желтых зубов… Вместо одного глаза – зияющая дыра. Другой глаз вытаращен, не мигая смотрит на солнце. Зубы, туго обтянутые коченеющими губами, не влажны, как у всякого живого человека, они успели уже высохнуть на солнце.

      Меня бросает вдруг в дрожь. Этот человек в гражданском, что ехал с немцами… Кто он? Кого мы убили? Кого я добил?..

      Галстук вроде заграничный, немецкий. Я поднял наган, выпавший у него из руки…

      Дзюба падает вдруг на колени и, схватив волосы убитого, рывком поднимает голову, всматривается в безглазое лицо:

      – Вот это здорово!

      Я едва слышу его слова: в ушах все еще звенит и гудит, словно я только что выпрыгнул из самолета.

      А Дзюба говорит:

      – Гляди-ка! Приятная встреча! Да это Ува! Ян Карлович Ува! Собственной персоной!

      Незнакомая фамилия эта мне ничего не говорила, но Саша Покатило, всегда такой угрюмый и молчаливый, заулыбался с мстительной радостью:

      – Вот где попался наш старый знакомый – господин инспектор быховской полиции! Сколько он нашего брата окруженцев да советского народу погубил. Всем грозился цепь в ноздрю продернуть!

      Только тут я вздохнул с облегчением.

      – Крупная птичка? – спросил Токарев, спускаясь в кювет. Он нагнулся над трупом и извлек из кармана бостонового пиджака новенький пистолет ТТ.

      Лешка-атаман, закусывая трофейной колбасой, ругался:

      – Чего радуетесь? Кто ж так стреляет, мазилы?! Лошадей-то зачем изрешетили?!

      – Красивый, дьявол! – услышал я позади.

      – Сказанул! Разве фашисты красивые бывают?

      Я подошел к другому трупу. Немец лежал, раскинув еще не отвердевшие руки и ноги, устремив в небо незрячие голубые, чуть удивленные, почти человечьи глаза. Глаза эти кажутся нарисованными – потому, наверное, что зрачки, устремленные на солнце, огромны и недвижны. Пули изрешетили, искромсали худощавое юношеское тело, пощадив по воле случая восковое, покрытое нежным пушком лицо. Я оглянулся на Уву. У инспектора полиции – не лицо, а жуткая маска ужаса и боли, а этот немчик, видно, и не заметил, как умер. Или смерть стерла с лица его всякое выражение? Я нагнулся и зачем-то приподнял с земли его руку, не живую, но еще теплую. В глазах немца что-то мелькнуло. СКАЧАТЬ