Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

Чтение книги онлайн.

      – Вить, а Вить, с кем ты лясы свои натачивал?

      – Приятель один.

      – А я что, носорог? Меня зачем ему в окно показывал?

      – Да я тебя и не показывал вовсе.

      – А чего ж он глазел?

      – Я сказал, что бензин несу, брюки себе почистить, вот и весь разговор.

      – Архип Иванычу, небось сказал, несу. С Тарасовки, да?

      – Ничего я про тебя не говорил. И чего ты пугливый такой? Прямо как лань.

      – Лань – она очень красивых форм тварь. Давай пей за здоровье Любушки нашей. Ух, красавица, дай ей Боженька хорошего сыночка! Пей!

      Они чокнулись, и Витька выпил.

      – Зря я захмеляюсь, – сказал он. – Не ровен час – милиция остановит. Я ж за Любкой сегодня еду…

      – Я тебе говорил – не гони… Мусора, они только к тем с подозрением, кто гонит… А кто потихоньку да полегоньку, тот катает себе по городу и горя не знает…

      Прохор вдруг замер и прислушался.

      – Ты чего, Архип Иваныч? – удивился Виктор.

      – Погоди…

      – Да чего ты? Один я, один…

      – Вроде бы кто у машины балует, слышишь, дверь хлопнула?

      Виктор сорвался с места и бросился к окну. Прохор кошачьим, тихим движением достал из портфеля шило, спрятал его за спину и пошел к Виктору, который смотрел во двор…

      – Никого нет, – сказал он, не оборачиваясь, – померещилось, видать, вам, Архип Иваныч…

      Прохор застонал и, падая вперед, ударил Виктора шилом под левую лопатку: этот удар был его коронным – он казнил сорок семь человек именно этим ударом. Это было двадцать лет назад, в Минске, после покушения на гаулейтера…

      Витька молча осел на пол, даже не вскрикнув.

      Прохор оттащил труп от окна и положил на кушетку. Затем полил его бензином, подвинул к кровати стул, положил на стул спички и папиросы, раскрыл коробок и, достав из шкафа пиджак, долго смачивал его бензином. Потом выбросил в мусоропровод стаканы, из которых они пили, и бутылку. Осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Быстро чиркнув спичкой, он бросил ее на Витьку. Туго вспыхнуло синее пламя. Прохор осторожно высунулся из квартиры и по-кошачьи тихо бросился вниз. Согнувшись, приволакивая ногу, он медленно вышел на улицу, пересек ее и сел в первый проходящий троллейбус.

      «Нет Витеньки, – подумал он, – сгорел мальчик. А с ним и Тарасовка моя сгорела. Один свидетель у меня был, кроме Бога. А Бог простит, он у меня свой, собственный».