Холодный Аян. Очерки о чекистах Якутии. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ type="note">[8]. Особое совещание получило право применять внесудебное решение о ссылке и высылке лиц в отдалённые районы России и за рубеж. Так, с 1 июля 1881 г. по 1 января 1888 г. Особое совещание подвергло административному наказанию – ссылке в Сибирь 2822 лица. Судебных приговоров за этот же период было вынесено 224, в том числе к смертной казни приговорено 25 человек, к каторжным работам – 128, к ссылке в Сибирь – 46[9]. Такие меры в конечном счёте привели к полному разгрому демократических кружков и организаций, спаду революционного движения.

      Внесудебные же органы советской власти приговорили к высшей мере наказания – расстрелу за период 1937 г. более 700 тысяч человек[10]. Руководство ВКП(б), помня уроки истории, применяло внесудебную практику в масштабах, которые не сопоставимы с репрессиями царского режима.

      Апофеозом мощи и авторитета советских спецслужб явились 1970–1980-е гг. Ю. В. Андропов, председатель КГБ СССР (1967–1982 гг.), сделал много, чтобы искоренить из практики органов нарушение социалистической законности, прав человека. В то же время именно по инициативе Ю. В. Андропова в июле 1967 г. было создано 5-е управление КГБ СССР по борьбе с идеологической диверсией[11].

      В 1964–1970 гг. КГБ Якутской АССР возглавлял Евгений Иванович Первенцев, много сделавший для того, чтобы укрепить доверие граждан республики, особенно якутской интеллигенции, к деятельности сотрудников аппарата госбезопасности. Его заслугой, в частности, является полная политическая реабилитация общественного деятеля, видного ученого Г. П. Башарина.

      Вот как описывает в своих воспоминаниях Е. И. Первенцев эту встречу и ее последствия: «Летом шестьдесят седьмого года в Комитет госбезопасности республики поступила информация о том, что главлит (орган по контролю за изданиями республики), ссылаясь на КГБ, запретил издание книги Башарина об истории развития Якутии начиная с семнадцатого века. Естественно, это вызвало негативные отклики в среде творческой и научной интеллигенции. Мне было интересно познакомиться с содержанием книги Башарина. Прочитав монографию и ничего криминального в ней не обнаружив, я решил лично встретиться с ученым. По его выбору встреча состоялась в моем кабинете тет-а-тет. Она протекала в течение нескольких часов и для меня была очень полезной. Мы затронули самые широкие вопросы, в первую очередь, истории республики, судеб репрессированных Максима Амосова, Платона Ойунского, других деятелей литературы и искусства. Откровенно высказав свое мнение о книге, я сказал, что она полезная, важная и будет интересна читателям. Никаких препятствий для ее издания нет, а «спорный сюжет» (в нем Георгий Прокопьевич пишет о своем аресте), на который ссылался главлит, он как автор имеет право оставить или убрать по своему усмотрению. Башарин убрал из книги эту запись. Труд ученого после нашей встречи был издан. Я долго хранил экземпляр этого редкого издания с дарственной надписью автора»[12].

      В рамках имевшегося законодательства (статья СКАЧАТЬ