Элизабет Финч. Джулиан Барнс

Чтение книги онлайн.

      – В полной уверенности, что они ни на что не влияют.

      – Тогда что вас гонит на выборы?

      – Гражданский долг. Автоматизм.

      Тут я едва сдержался:

      – Откуда такое высокомерие?

      – По отношению к кому?

      – Ну, как сказать… к другим избирателям.

      – Ты хочешь сказать, что я обязана полностью разделять их надежды, чаяния и грядущие разочарования? Главная функция политика – вызывать разочарование.

      – А это, знаете ли, уже цинизм.

      – Не соглашусь. Я не причисляю себя к циникам.

      – А к кому вы себя причисляете?

      – Я не настолько тщеславна, чтобы навешивать на себя ярлыки.

      Как всегда, она хранила сверхъестественное спокойствие. Которое порой меня бесило. Она что, использовала меня как игрушку? До сих пор не переставала поучать?

      – Значит, цинизм – не ваше кредо. А каково же ваше… анархизм?

      – В философском плане я вижу привлекательность такого кредо. Но в плане реальности оно всегда обречено, учитывая изломанные ветви человеческого древа.

      – Значит, вы признаете, что нам необходимо какое-либо организующее начало?

      – Я признаю, что оно будет с нами всегда, хотим мы этого или нет.

      – И что конституционная демократия – наименее гнусный строй из тех, что мы открыли для себя на сегодняшний день?

      – Такой тезис, очевидно, сформулирован кем-то из демократов, да?

      – Значит, вы не относите себя ни к циникам, ни к анархистам. В таком случае… к эпикурейцам?

      – Эпикур, несомненно, был очень мудрым психологом.

      – По-моему, вам наиболее близок стоицизм.

      – О, это очень привлекательное мировоззрение.

      – По той причине, что оно развязывает вам руки и прочее?

      – Нил, дорогой, ты сейчас в опасной близости от оскорблений.

      – Прошу прощения. У меня…

      – Нет-нет, я ничуть не обиделась. Просто отмечаю, что в большинстве случаев до оскорблений скатывается тот, кто проиграл в споре. Ты все время пытаешься навешивать на меня ярлыки. Но я же не багажный сундук.

      Не теряя присутствия духа, я сделал последнюю попытку:

      – Так-так, значит, вы – феминистка?

      Она, глядя мне в глаза, улыбнулась:

      – Естественно – ведь я женщина.

      Теперь вы видите, насколько она была непрошибаема? Нет, сдается мне, это снова граничит с оскорблением. Попробую выразиться иначе: теперь вы видите, чего стоило мне и людям моего склада задавать тон в подобных разговорах или хотя бы держаться с ней на равных? Не потому, что она мною манипулировала – менее всех известных мне женщин она была склонна манипулировать, – а потому, что смотрела на вещи более широко, с иных позиций и в иных ракурсах.

      Надеюсь, СКАЧАТЬ