На столик у окна он поставил две чашечки на блюдцах.
– Ваш кофе, пожалуйста! – вежливым басом произнес он.
– Спасибо, родной, – эпатажно улыбаясь, сказала Наташа.
– Приятного дня, – пожелал вежливый бас и чинно удалился.
– Какой огромный! – восхитилась Наташа. – Такие ручища, и не расплескал!
– Мы же просили мартини! – удивилась Яна.
Наташа рассмеялась.
– Такой огромный, и такой тупой! – сквозь смех сказала она. – А, между прочим, он молодец, ведь я же за рулем, хотя плевать.
– Но я хочу мартини! – возмутилась Яна.
– Плевать, – повторила Наташа. – Короче, слушай дальше, – сказала она и пригубила кофе. – Такое чувство… Я до сих пор… такое волнение… Сердце стучит… это что-то… Потрясающе! Я уже снова хочу что-нибудь украсть! Кстати…
Спохватившись, Наташа брезгливо принялась выкладывать на стол пачки купюр.
– Ты просила – держи. Хочу от них избавиться. Они как чужие, грязные. Зачем взяла?! Но это было круто!
– Взяла хотя бы рюкзак, – с досадой сказала Яна, складывая деньги в свою сумку. – Мы же говорили о сотне, Наташ, это ни о чём.
– Давай ограбим твой банк! А, птенчик? Залезем ночью…
– Наташа, ты обещала попросить, занять, я не знаю… хотя бы сотню. Через неделю – клянусь!
– Не грузи. Обещала – возьму.
– Теперь он не даст тебе ни копейки.
– О чем ты? Он даже не заметит! Всё, хватит о деньгах. У нас это неприлично – дурной тон.
– У вас всё наоборот, не театр, а какой-то…
Слово «бордель» Яна не произнесла, но Наташа поняла.
– Презренное ханжество профана! – снисходительно сказала она и продолжила, словно взойдя на сцену: – Жизнь – это буйство плоти! Вулкан страстей и половодье чувств! Убей в себе ничтожество. Прочь предрассудки! Когда заходит солнце – всё едино. Томление плоти, трепет ожидания. Великое безмолвие… И вдруг! Неистовый, срывающий оковы, брутальный образ Диониса! Ты вся дрожишь, и крик истомы, и пафос обретенья бытия! Потом свобода!
– Забавно, – одобрила Яна. – Из новой роли, да? Наташ, как насчет папика?
– Ты опять?! Птенчик, вспомни о сцене, девочка моя! Любовь и смерть! Игра страстей! Медея, Дездемона, Клитемнестра! Брось эту жажду ничтожных тщетных благ!
Наташа откинулась на спинку стула и сменила тон на небрежный.
– Папик даст мне любую сумму, – сказала она и вдруг изменилась в лице. – Чёрт! Я же обещала, у него же суд… был… вчера. А если его посадили?
Наташа посмотрела на часы и поднялась.
– Куда посадили? – спросила Яна.
– В тюрьму, – сказала Наташа. – Надо бы срочно узнать.
– В тюрьму… – пытаясь понять, что это значит, повторила Яна и вдруг поняла. – Наташ, а как же деньги? – теряя надежду, спросила она.
Наташа что-то прикинула в уме.
– Насчет СКАЧАТЬ