Лицом к лицу. О русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI века. Олег Лекманов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Лицом к лицу. О русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI века - Олег Лекманов страница 4

СКАЧАТЬ в рассказе:

      Цезарь богатый, два раза в месяц посылки <…> Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху (Солженицын 1963: 72) <…> Шухов бросился мимо БУРа, меж бараков – и в посылочную. А Цезарь пошел, себя не роняя, размеренно, в другую сторону (110).

      и тому подобное.

      Та основная причина, по которой Солженицын дал своему заглавному герою имя Иван, вряд ли нуждается в специальном комментарии и обосновании. Иван – «самое обиходное у нас имя <…> По всей азиатской и турецкой границе нашей, от Дуная, Кубани, Урала и до Амура, означает русского <…> Иван простак и добряк» (цитируем словарь В. И. Даля).

      Вместе с тем внимательный читатель рассказа, на наш взгляд, обязательно должен время от времени вспоминать известное выражение «Иван, не помнящий родства».

      Губительный отрыв от родных корней, рабское подчинение законам, навязанным новой властью – все это, согласно Солженицыну, составляет едва ли не суть характера бывалого лагерника (читай – опытного советского гражданина):

      …за столом, еще ложку не окунумши, парень молодой крестится. Значит, украи нец западный, и то новичок.

      А русские – и какой рукой креститься, забыли. <…> (19)

      Писать теперь – что в омут дремучий камешки кидать. Что упало, что кануло – тому отзыва нет (38).

      Ни по-плотницки не ходят, чем сторона их была славна, ни корзины лозовые не вяжут, никому это теперь не нужно. А промысел есть-таки один новый, веселый – это ковры красить (39).

      В том, что сознание самого Ивана Денисовича заражено коррозией безверия и забвения вековых устоев, читатель убеждается из его финального идеологического спора с баптистом Алешкой (139–141).

      Именно поэтому чрезвычайно важно, что герою произведения присвоено не только имя, но и отчество – все же он крепче многих других персонажей рассказа и на почти генетическом уровне помнит о своем крестьянском происхождении, а советскую власть воспринимает как чуждую и досадливо навязчивую силу:

      – Не иначе как двенадцать, – объявил и Шухов. – Солнышко на перевале уже.

      – Если на перевале, – отозвался кавторанг, – так, значит, не двенадцать, а час.

      – Это почему ж? – поразился Шухов. – Всем дедам известно: всего выше солнце в обед стоит.

      – То – дедам! – отрубил кавторанг. – А с тех пор декрет был, и солнце выше всего в час стоит.

      – Чей ж эт декрет?

      – Советской власти!

      Вышел кавторанг с носилками, да Шухов бы и спорить не стал. Неуж и солнце ихим декретам подчиняется? (57–58)

      Имя Иван у Солженицына – это своеобразный «общий аршин», мерило русского национального характера со всеми его достоинствами и недостатками. «Недоиваны» в рассказе сурово осуждаются, как осуждается устами старого зэка фильм Сергея Эйзенштейна «Иоанн Грозный» (на самом деле, и это важно, называвшийся «Иван Грозный»):

      – Нет, СКАЧАТЬ