Достоевские дни. Оганес Мартиросян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Фёдор ронял в себя капучино, искал с помощью него счастье в себе. Иногда подрагивал, будто отходя от сна, вибрировал левой ногой. «Солнце есть матрёшка, внутри одного – другое, пока не раскрыты все».

      – Горячо, – сказала Надежда.

      – Ну и что, – молвил он.

      Они доели, помыли и убрали посуду, причесались, умылись и махнули в кино.

      Тебе я принёс человечество – розу,

      Её ты засунула в банку с вином,

      Пока бушевали за дверью морозы,

      Горел и кипел вдохновением дом;

      Ты жарила рыбу на пальмовом масле,

      Поскольку оно предлагало тебе

      Пойти нам с тобой в раннем возрасте в ясли,

      Вдвоём пребывать постоянно в судьбе;

      Дышать огнеликим и радостным солнцем,

      Питаться романтикой поля и гор,

      Читая Осаму, такого японца,

      Что в литературе – стрела и топор;

      И он разрубает Айтматова тексты,

      Бегущие вдоль черноморской волны,

      Где я повстречался с Эмпириком Секстом,

      И он нам сказал: мы друг другу даны;

      Поэтому едем в «КамАЗе» и «Татре»,

      Покуда идёт на экране игра.

      А кто Достоевский? Сегодня и завтра,

      Дающие вместе и в сумме вчера.

      2

      На Рубинштейна взяли билеты, выкурили одну сигарету на двоих и вошли. Стали смотреть «Иглу», показывающую Цоя – Моро, историю СССР, его начало и конец, где государство гибнет от удара ножом, но идёт, шагает, уходит по аллее имени всех людей. И там его ждёт композиция «Группа крови», звучащая из ушей. Надя прижалась в какой-то момент к Фёдору, сжала его руку, крылатую, как фазан. А на экране разворачивалось становление постсоветского мира, так как по очереди шли Азербайджан, Армения, Беларусь. С них всё и начиналось, не считая Абхазию, рвущуюся вперёд, в самый верх, жизнь истории, пик. «Цой видел в зеркале группу „Кино“, это ему надоело, и он разбил „Отблеск костра“: на этом кончилось всё, кино умерло в СССР и России – как группа и как искусство». Фёдор вывел Надю на улицу, поцеловал её и повёл на закат, в Магомаево, в Толстовское, в Есенино. Они шли и повсюду рубили говядину, на всех улицах расчленяли тело коров. Надя закрывала глаза, не верила, Фёдора тошнило конкретно, он сдерживался, молчал, уходил, уводя подругу с собой. Ручьи крови текли по улицам, и их разбрызгивали машины. Водители высовывали головы из окон и кричали прохожим:

      – Как проехать до мяса коровы?

      – Вы уже на месте, – отвечали те.

      Когда повернули налево, то мясо и мясники исчезли, раскинулась зелень, запахли цветы. Надежда обрадовалась такому и начала посапывать носом.

      – Как здесь цветёт, – сказала она.

      – Хорошо, – согласился он.

      Выпили газировки из автомата, намотали жару на себя, съели по кукурузе и сели на лавку. «Согласие с космосом есть восстание против него, вызов, борьба, где всё – бильярд: звёзды и планеты загоняются снопами света или осями в лузы – чёрные дыры». Надежда взяла в руку ладонь Фёдора и посмотрела внимательно на неё, провела по линии ноготком.

      – Сложный СКАЧАТЬ