Пещера. Валерий Бардаш

Чтение книги онлайн.

      – Новый бар открыли. Почти год строили, не помнишь? Пиво хорошее. Зайдём, когда у тебя будет время.

      – Пиво хорошо.

      – Можно сегодня вечером.

      – Сегодня не будет времени.

      Вечером Дмитрий зашёл к матери. Она ждала. На столе стояли тёплые его любимые пирожки с мясом. Он с удовольствием их попробовал, несмотря на забитый плотным домашним ужином желудок. Ей, как обычно, не понравилась его худоба и обгорелый нос.

      – Когда ты уже перестанешь из дома уезжать? Сын без отца растёт, что из него получится?

      – Андрей вроде ничего получился. А раньше я больше разъезжал.

      – Андрей! За Андреем я смотрела. А теперь уже нет сил. Не заметишь, как Саша вырастет.

      Это Дмитрий знал. Он остался довольным состоянием мамы. Выглядит хорошо. Прежней энергии нет и никогда уже не будет. Он постепенно свыкался с этой мыслью. Как будто выключилось что-то внутри в один день. Память давно начала барахлить. Её хватка на Дмитрия разом ослабла, почти сошла на нет. Впервые в его жизни. Но соединяющая их ниточка как будто стала ещё прочней и важней. Дмитрий как мог сопротивлялся мыслям о неизбежном. Редким, непривычным для него мыслям. Свобода, когда-то, наверно, желанная, не имела теперь никакого значения. Он не чувствовал себя свободным и без колебаний бы вернул свою прежнюю маму, если бы мог. Только рядом с ней он мог по-настоящему ощущать самые главные, основные правды жизни. Простые и нестареющие, вечные. Прозорливые или невежественные. В ней угасала сила, которой в нём никогда не было и, наверно, никогда не будет. Непреклонная правота и мудрость поколений. Выживших и оставивших после себя потомство. На нём эта цепочка прервётся. Он никудышное звено. Его сыновья один на один с миром. Андрей. Теперь Саша. Несправедливо, но поделать с этим уже ничего нельзя. Нет во мне такой силы, такой убеждённости.

      – Ты хорошо выглядишь, мамуля, – он помнил о том, что нужно говорить громко.

      Она кивнула головой и улыбнулась.

      – Как твоя спина? Не болит?

      – Слава богу.

      Из её малоподвижных глаз вдруг глянуло что-то безрадостное и отчуждённое. Не в первый раз. Одиночество, обречённость старости? Что там у неё в голове? Он испытывал грусть и вину. И неясное облегчение. Освобождение. Каждый сам по себе. Он заёрзал на стуле. Пора.

      – Мамуль, тебе уже надо спать. Пирожки очень вкусные. Мне пора домой, устал с дороги. Завтра придём с Сашей.

      Она завернула ему с собой пирожки и напомнила, чтобы он был осторожным на дороге. Ночные фонари едва пробивались сквозь осеннюю прохладу улиц. Он вырулил на большую, ещё оживлённую. Суета. Когда опять в горы?