Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      Мой товарищ живет в антимире.

      Антиводку он пьет по утрам,

      Просыпается в антиквартире,

      С антипатией к антистихам.

      Антимоний он не разводит,

      И, античностью поражен,

      Он в одежде своей антимоден,

      По характеру – антипижон.

      Он в общении антиважен,

      По натуре он – антиплут.

      Подытожив, давайте скажем:

      Критик, будь к нему антикрут!

      Кого чужая жизнь интересует?

      Тут как бы разобраться со своей.

      Но Бог колоду вдруг перетасует,

      И жизнь твоя окажется моей.

      И станут близки мне твои страданья,

      И я пойму, что дорого тебе.

      Что изменилось? Только лишь названье,

      Ярлык, где имя – бирка на судьбе.

      Ты так бы жил, являл старанье,

      Все делал в точности как я.

      Являйте, люди, состраданье,

      Поймите, мы – одна семья.

      То голубою, то зеленою –

      Меняет цвет волна морская.

      Живу сегодня пляжной зоною,

      В песке горячем утопая.

      Под солнцем сладким тело греется,

      Но есть во мне и жизнь иная,

      Я в ней всегда, в ней гордо реет стяг

      И за кормой волна крутая.

      Она невидима, но значима

      И с юности меня питала,

      Хотя и сам себя подначивал:

      «Что, атрибутов внешних мало?»

      Забыть о показушной внешности,

      Когда внутри кипит работа.

      Она – одна ступенька к Вечности,

      Пусть до кровавого до пота –

      Корабликом бумажным брошенным,

      Смешным солдатиком из воска,

      Травой пробившейся и скошенной,

      Мятущейся душой подростка.

      Беседы бесконечны с книгами,

      И спор до одури с друзьями,

      Честь – добровольною веригою,

      И творчества сизифов камень.

      Эй, флибустьерство ранней юности,

      На полусогнутых, но ходишь,

      Лекарство от тупой бездумности

      В самом себе пока находишь.

      Не наслажденье жизнью сытою,

      Не быстро вянущие лавры.

      Так почему ж – слеза пролитая

      Не сделавшего дела мавра?

      На кладбище тихо. Лишь ветер и птицы.

      Здесь душам приволье – могли б притулиться.

      Надгробьев купе и людские останки –

      Нет душ на кладбищенском полустанке.

      Умчались в курьерских, а может, в почтовых,

      Кто к станции – Небо, кто к станции – Слово.

      По кладбищу ходит обходчиком память,

      Звенит над камнями слезой и ключами.

      Но СКАЧАТЬ