Орфей! Орфей!. Александр Бренер

Чтение книги онлайн.

      Изойдите в дренаже,

      Ничего нет вас гаже —

      О мерзкие фаши.

      Вспоминаю школьный эпизод.

      В наш класс пришёл новичок по фамилии Сухих.

      Он и правда был длинный, сухой.

      Его невзлюбили – уж не помню, за какие грехи.

      Кажется, он был слегка приблатнённый (или просто прикидывался).

      И ещё – нахал.

      Ну так вот: мальчики решили устроить ему «тёмную».

      После уроков накинули на него пальто и стали лупить.

      Я костяшками пальцев ударил по чему-то твёрдому: хрясь!

      Это был череп Сухих.

      Он завизжал, как резаный:

      – Аааа! Кастетами бьёте, сволочи!

      О, чёрт!

      Мне стало не по себе.

      В глубине всколыхнулся мамин крик: «Фашист!»

      Что ж, я и был тогда фашистом, а кулак мой – фашистским орудием.

      Как и многих, меня в отрочестве привлекала фашистская эстетика.

      Мундиры, фуражки, портупеи, значки – вся эта бутафория.

      Ну и, конечно, свастика.

      Это было в фильмах, которые тогда шли.

      Даже такой фильм, как «Обыкновенный фашизм», нравился тем, что в нём показывались ритуалы фашистские, все эти рожи, штандарты, толпы с факелами, римские приветствия.

      Это прямо-таки завораживало.

      Мы с отцом ходили в филателистский клуб.

      Там собирались дядьки, торговавшие марками, монетами, медалями.

      Как в прозе Вагинова: одержимые коллекционеры и спятившие собиратели.

      Мы с отцом тоже заболели этим на пару лет.

      Покупали марки, вставляли их в альбомчики.

      Однажды отец приобрёл серию марок гитлеровской Германии.

      Это были отменные зелёненькие марочки.

      С дубовыми листочками, с орлами, с физиономией фюрера, со свастикой.

      Мне они нравились.

      Я их долго-долго рассматривал.

      Было в них нечто демоническое, инфернальное, потустороннее.

      И вот случилось так, что я марку с головой фюрера проглотил.

      Почему, зачем?

      Чёрт догадал!

      Мне вздумалось попробовать на язык оборотную сторону марки – ту, на которой клей.

      Я подумал: «Как это на вкус?»

      Взял и лизнул языком.

      Болван!

      Марка приклеилась!

      Прямо-таки приросла к языку.

      Мне ничего не оставалось, как сжевать её и проглотить.

      С этого момента микрофашизм ещё пуще утвердился во мне.

      Разумеется, я был не единственным микрофашистом в Алма-Ате.

      В нашем дворе жил Серик – красивый паренёк.

      Постарше меня.

      Он был похож на Кришнамурти в молодости.

      Прямо арабский скакун.

      И приторговывал порнографией.

      Я СКАЧАТЬ