О Боже. Я сжала губы, уверенная, что меня сейчас стошнит.
– Она сказала, что после этого долго не виделась с отцом, и что нечасто видит его сейчас, – продолжил он. – Слушай, может, она и не сказала ничего конкретного о том, почему вы расстались, но, судя по всему…
– Это не твоё дело, – сказала я.
– Это немного моё дело, – ответил он.
– Прости? Это не так.
– Мне не насрать на тебя, Кэти, – сказал он. – Так что да, это немного моё дело, потому что я хочу, чтобы ты была в безопасности и, типа, счастлива, и всё такое.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не знала, что сказать. Вместо этого я взяла свою бутылку с водой и сделала ещё один глоток.
– Я не имею в виду, что ты должна рассказать мне о том, что случилось, – продолжил он. – Просто, что бы это ни было, я на твоей стороне. И я понимаю, почему его просьба о двух неделях тебя расстраивает.
Я попыталась улыбнуться.
– Спасибо. Прости…
– Не стоит. Я рад, что ты с этим справляешься.
– Она… она говорила о чём-нибудь, ну… – я не смогла закончить предложение, но он знал, о чём я спрашиваю.
– Она сказала, что обычно ей весело, но иногда им приходится делать перерывы в развлечениях, так как он устаёт, потому что он старый.
На этот раз мой смех был немного более искренним.
– Он не старый. Это я старая. А он, блин, уже древний.
Он закатил глаза.
– Ты не старая.
– Я практически бабушка. Что делает Давида динозавром, – я ухмыльнулась и выпила ещё воды, покачав головой. – Сейчас мне столько же лет, сколько ему было, когда мы поженились.
Он нахмурился.
– Сколько тебе было лет?
– Девятнадцать. Моему отцу пришлось подписать согласие, чтобы я могла выпить бокал шампанского на свадьбе.
– Девят… серьёзно?!
Его выражение лица было уморительным. Напряжение нарастало так сильно, что любая смешная мелочь приводила меня в истерику, и я не могла перестать смеяться над лицом Дани.
– Серьёзно, – наконец смогла сказать я.
Он снова покачал головой.
– Как вы вообще познакомились?
– Через церковь. Я была бунтующим подростком, которого привели к нему на консультацию после того, как мои родители обнаружили, что я проколола пупок.
– В девятнадцать лет?
– В шестнадцать.
– Шест… – он вытаращился на меня. – Что?
– Шестнадцать, – повторила я. – Не волнуйся, он терпеливо ждал, пока мне исполнится восемнадцать, и тем временем работал над тем, чтобы залезть мне в голову. Я была очень воспитанной молодой леди к тому времени, когда родители передали меня ему после окончания школы.
Я не знала, как назвать выражение его лица. Ужас, возможно. Отвращение. Сочувствие, граничащее с жалостью. СКАЧАТЬ