Больше чем счастье. Японская философия благополучия. Скотт Хаас

Чтение книги онлайн.

      Если век мой продлится,

      Я, быть может, и эту пору

      Припомню с любовью.

      Примечание Юми Обинаты: это одно из сотни стихотворений, которые мы запоминаем для игры в традиционную карточную игру Хякунин-иссю («Сто стихотворений»).

      Глава первая

      Мир

      Погодите, что? Япония? А что может открыть нам Япония о счастье?

      Оказывается, многое. Чтобы это выяснить, мне потребовались годы, и, честно говоря, я до сих пор поражаюсь некоторым вещам и пытаюсь их осмыслить – настолько они отличаются от наших представлений о счастье.

      Счастье в Японии – это не личный опыт. И даже не цель. Целью является принятие.

      В чем Япония действительно преуспела, так это в спасении от боли душевного одиночества, – и этому мы можем поучиться у японцев. В основе их жизненной философии благополучия лежит принятие реальности, прошлой и настоящей, и скоротечности нашего бытия. Пребывание в этой стране, знакомство с ее культурой и огромное желание постичь отношение японцев к себе и окружающему миру изменило мои взгляды на стресс и способы его устранения.

      Не всем удается быть частью многочисленных в Японии социальных групп, и здесь, как и на Западе, существует проблема изоляции пожилых людей, маргиналов и лиц с психическими заболеваниями.

      Но в других вещах эта страна очень сильно отличается от остального мира. В Японии имеются возможности для социальной инклюзии, от общественных бань и безопасных общественных парков до святынь и храмов, которые открыты для всех. Продолжается активное смешение культур (с эпохи Тайсё, 1912–1926), отчасти под влиянием западных идей и глобализации. Основой общества являются группы, и групповой менталитет формируется с раннего возраста: в садах и школах дети носят одинаковую форму, одинаково питаются. Общественные ожидания настолько очевидны и распространены, что многие правила поведения – дома, в общественных местах и на работе – являются негласными и универсальными (хотя и существует непреднамеренная дискриминация по полу, возрасту и делению на «своих» и «чужих»).

      И самое главное: в Японии ваше «я», ваша личная идентичность определяется прежде всего принадлежностью к определенной социальной группе, а не вашими личностными качествами, мнениями, симпатиями или антипатиями.

      Мне, выросшему в Соединенных Штатах, ближе наша система ценностей с ее культурным многообразием и широкими возможностями: энтузиазм, предприимчивость, исключительная открытость и креативность, новаторство, ярко выраженный индивидуализм.

      В Японии – иные ценности.

      Внимательность, умение слушать, отзывчивость, рассудительность, взгляд на проблему как на вызов и, самое главное, принятие – вот что лежит в основе отношения к себе и окружающим. И хотя это общепринятые социальные и этические нормы, которые в принципе характерны для человека, в Японии они пронизывают всю систему социальных институтов, в результате чего общество воспринимается как одна большая семья.

      Понимание того, что моя личность во многом формируется моим окружением, дарит удивительное чувство свободы. Самоанализ и самодовольство – напротив, ограничивают и изолируют.

      Кому нужны привилегии, когда может быть равенство?

      Ни одна другая страна не внесла в мою жизнь такую гармонию, спокойствие, терпение, почитание тишины и наблюдательности и принятие приоритета окружения и природы над личными потребностями, как Япония. Столь ценимый на Западе индивидуализм дополняется здесь осознанием того, что самую большую радость в жизни доставляет радость, которую мы дарим другим.

      Когда другим плохо и мы им сочувствуем, страдает наше благополучие. Я имею в виду, что эмпатия подразумевает поглощение чужой боли. Когда я слышу жуткие рассказы своих пациентов о лишениях, унижениях и изоляции, мое благополучие страдает. Именно поэтому людей, испытывающих явные мучения, часто избегают, обвиняют или боятся. Чем больше мы сопереживаем боли других, тем больше признаем, что их состояние – часть нашей идентичности.

      Подумайте об этом с самой прагматичной точки зрения: если кто-то из ваших родных или близких страдает, вам становится хуже, потому что эти люди – в вашем сердце и сознании. Я не могу быть счастлив, если моим детям или жене плохо.

      Аналогичным образом мои родные не могут быть счастливы, если плохо мне. Мастер создавать стрессы, выросший в семье, где стресс был нормой жизни, я склонен совершать одни и те же ошибки. И это не только мои личные трудности. Разве они могут быть личными?

      Принимая людей в Департаменте временной помощи на Дадли-скверСКАЧАТЬ