Семья вурдалака. Алексей Толстой

Чтение книги онлайн.

      – Это немудрено, я только сегодня приехал.

      – Руневский, – сказала она, помолчав, – окажите мне услугу. В углу, возле дивана, на этажерке есть коробочка; в ней вы найдете золотое кольцо; возьмите его и завтра обручитесь с моим портретом.

      – Боже мой! – воскликнул Руневский. – Чего вы от меня требуете!

      Она в третий раз застонала еще жалобнее, нежели прежде.

      – Ради бога, – взмолился он, не в силах удержаться от внутреннего содрогания, – не шутите надо мной! Скажите, что вас сюда привело? Зачем вы так нарядились? Сделайте милость, поверьте мне свою тайну!

      Он схватил ее руку, но сжал только холодные костяные пальцы и почувствовал, что держит руку остова.

      – Даша, Даша! – закричал он в исступлении. – Что это значит?

      – Я не Даша, – ответило насмешливым голосом привидение. – Отчего вы приняли меня за Дашу?

      Руневский чуть не упал в обморок, но в эту минуту послышался сильный стук в дверь и знакомый лакей вошел со свечою в руках.

      – Чего изволите, сударь? – спросил он.

      – Я тебя не звал.

      – Да вы изволили позвонить. Вот и шнурок еще болтается!

      Руневский в самом деле увидел шнурок от колокольчика, которого прежде не заметил, и в то же время понял причину своего испуга. То, что он принял за Дашу, был портрет Прасковьи Андреевны, а когда хотел взять ее за руку, схватил жесткую кисть шнурка, и ему показалось, что он держит костяные пальцы скелета.

      Но он с нею разговаривал, она ему отвечала; он принужден был внутренне сознаться, что истолкование его не совсем естественно, и решил, что все виденное им – один из тех снов, которым на русском языке нет, кажется, приличного слова, но которые французы называют «cauchemar». Сны эти обыкновенно продолжаются и после пробуждения и часто, но не всегда, бывают сопряжены с давлением в груди. Отличительная их черта – ясность и совершенное сходство с действительностью.

      Руневский отослал лакея и приготовился уснуть, как вдруг лакей опять явился в дверях. Пионы на его носу уступили место смертельной бледности, он дрожал всем телом.

      – Что с тобой? – спросил Руневский.

      – Воля ваша, – ответил он, – я не могу ночевать в этом этаже и ни за что не войду опять в свою комнату!

      – Да говори же: что в твоей комнате?

      – Что в моей комнате? А то, что в ней сидит портрет Прасковьи Андреевны!

      – Что ты говоришь! Это тебе показалось, оттого что ты пьян!

      – Нет-нет, сударь, помилуйте! Я только хотел войти, как увидел, что она там, сердечная; прости меня, боже! Она сидела ко мне спиной, и я бы умер со страха, если б она оглянулась, да, к счастью, я успел тихонько уйти, и она меня не заметила.

      В эту минуту вошел слуга Руневского и сказал дрожащим голосом:

      – Александр Андреевич, здесь что-то нехорошо!

      На вопрос Руневского он продолжал:

      – Мы было поговорили с Яковом Антипычем, СКАЧАТЬ