У подножия радуги. Документальная повесть. Валентин Люков

Чтение книги онлайн.

      И ушла, на ходу надевая жакетку.

      А он долго думал об Анфисе и о том, как нетрудно человеку обмануться в своих надеждах.

      – Прохор Игнатьевич, бритвы у тебя нет ли?

      – Не то бороду снять надумал?

      – Угадал. И усы – тоже.

      – Нынче, поди, сподручней небритому-то. Глянешь – да и примешь за мужика. Вид у тебя будет ненашенский, приметный.

      – Дай бритву, коли есть!

      – Гляди, как лучше хотел. Сам-то я ей никогда не баловался, с парнятства бороду ношу, от зятя осталась.

      – От зятя?

      – Сгинул в финскую, вот Анфиска-то и бедует одна.

      Прохор полез в сундук, долго копался в небогатой рухляди, нашел. Бритва была завернута в тряпку. Там же, в узелке, оказался и помазок. Поставил перед Николаем щербатое зеркальце, достал из печи горячей воды. Сел напротив, облокотившись на подоконник.

      – Сперва бы ножницами.

      – Давай ножницы.

      Борода была длинная, редкая и неряшливая. Николай глянул в зеркало, поморщился, хмуро сдвинул брови: борода – на добрую треть седая. Вот, оказывается, почему он похож на мужика. Заявиться сейчас к матери, обмерла бы. Была седина и на висках, но не так заметно. Появились неглубокие морщины на лбу и вдоль переносицы.

      Прохор следил за ним, сочувственно покачивал головой.

      Вошла Анфиса. Увидала его бритым, оторопела. Совсем мальчишка. И больно и сладко сделалось в груди. Подошла бы, обняла его русую голову, осыпала бы поцелуями, да бабий стыд не велит. Он не знает, чего стоят ей эти недели, пока он живет у родителей. Не знает он и того, что не бывает ночи, чтобы заснула она на сухой подушке.

      Прохор взял березовый веник и стал заметать бороду под печку.

      Николай потянулся за костылями, стоявшими у кровати. Анфиса поспешно подала их. Он кивнул, но ничего не сказал. Тяжело поднялся, приладил костыли под мышками, с помощью Прохора оделся и вышел на крыльцо. Анфиса не посмела пойти за ним. Села на лавку напротив окна, ждала, когда он пройдет мимо.

      Отец бросил веник, сел рядом.

      – Вижу, девка, все вижу… Сдается мне, что и он видит, оттого и сумрачен стал.

      – Уйдет он, батя, – плаксиво, как ребенок, выдавила Анфиса.

      – Всякому своя дорога, девонька моя. Я тебе вот что скажу – выкинь ты эту дурь из головы.

      – Это не дурь, батя! – Она не могла больше сдерживаться и зарыдала, уткнувшись лицом в шершавые ладони отца. Старик растрогался.

      – Сам грешен, дочка. Была и у меня думка навроде твоей. Да, знать, сокола в клетке не удержать. Не из тех он людей, чтобы за чужими спинами в смутное время отсиживаться. Уйдет, выправится и уйдет. А может, другая думка на сердце, мы ж не спрашивали. Ну, будет, будет, может, и образуется, пока-то он никуда не собирается.

      Анфиса притихла, но плечи ее продолжали вздрагивать.

      Земля, скованная СКАЧАТЬ