и званию он был, конечно, старше Штукина… но не по статусу. Да и не в этом было дело. Просто Валере стала поднадоедать корпоративная прелесть разведки, ее закрытая кастовость. Романтика ведь всегда развеивается достаточно быстро, остается работа и жизнь после работы. А «наружка» во всех странах мира и после работы живет специфической жизнью. Разведчики и дружат в основном друг с другом, и пьют все в том же коллективе (но зато как!), теоретически они даже женам не имеют права говорить, где работают. Закончив рабочий день, они сдают свои служебные удостоверения и идут домой, имея в карманах пропуска на какой-нибудь завод «Вулкан». Никакой уголовный розыск не знает, где они базируются, их отделы разбросаны по всему городу и скрываются за вывесками типа: «АХЧ НИИ ЯДОХИМИКАТОВ». Фигурантов, за которыми они осуществляют наблюдение, им задерживать лично категорически запрещено. Ни при каких условиях. Фамилии разведчиков не попадают в прессу, они действительно – бойцы невидимого фронта, доблесть которых незаметна. В милиции воровать (в широком смысле – и халтурить, и приворовывать, и иными способами левую деньгу сшибать) могут практически все службы и подразделения – кроме «наружки». Нет, конечно, и разведка кое-какую халтурку все-таки умудряется найти, но обычно копеечную и с большим геморроем. Валера Штукин был молодым парнем. Ему хотелось жить, а не считать постоянно рубли до зарплаты. Да и опять же не только в деньгах было дело. Скучно как-то стало, дни стали казаться одинаковыми, как капли воды… А капля, как известно, точит камень… И не то чтобы Штукин был таким уж тщеславным – вовсе нет, но даже будучи не тщеславным, а нормальным человеком, тяжело понимать, что «грузчиком» славы не заработать никогда. И денег тоже. А быть через четверть века легендой-Будашкиным… От таких мыслей Валере даже страшно делалось. Тем не менее он добросовестно работал, старался, но про себя все время искал какой-то выход. Выход не находился, и Штукин уже начинал думать, что вообще ошибся в выборе профессии. С такими настроениями Валерка старался сражаться – он представлял, что сказал бы отчим, прочтя его мысли. Ему очень не хотелось выглядеть слабаком…
…Штукин снова залез в «девятку» и шепнул почти что про себя:
– Пленку только переводим…
Ходырев услышал это, но никак не отреагировал.
– Экспедитор взял тару! Идут пешком вдоль шестого склада[59],– затрещала голосом Коли Брагина радиостанция в машине.
– Грузчики, потащили! – встрял в динамики голос бригадира Будашкина.
Валера вздохнул:
– Сейчас зайдут в какое-нибудь кафе…
Ходырев возмущенно дернул плечом, и Штукин осекся. Дело в том, что первая заповедь разведчика гласит: не думай за объект, не надо за него размышлять и предугадывать… Ходырев чуть повернулся и язвительно спросил:
– Слышь, Валер, а может, тебе лучше опером попробовать? Будешь постоянно э-э-э… так сказать, сканировать мысли преступного и кровавого бандэлемента…
Штукин скрипнул зубами, покраснел, выскочил из машины и перебежал улицу.
