– Вообще-то Видогост прав, пора бы в путь-дорогу, – Всеволод посмотрел на зевающего, сонного Петра и неодобрительно хмыкнул. Княжич, презрев всякий здравый смысл и дорожный прагматизм, обрядился в новенький бежевый полукафтан с золочёными кистями на петлицах и такого же цвета сапоги из мягкого сафьяна. Голову юноши покрывала опушённая горностаем рогулька с золотой запоной, украшенной парой ястребиных перьев. Воевода хотел было заметить щеголю, что подобное одеяние уместней бы смотрелось на глядинах, чем в бою, но не стал. Последнее время мальчишка весьма чувствительно воспринимал любую критику, а начинать поход с ненужных пререканий воеводе не хотелось.
– Но ведь Калыга обещал прийти. Негоже его не дождавшись в дорогу выступать. Может, погодим ещё немного?
– Если хотим добраться засветло до Горелой засеки – единственного подходящего места для ночёвки на Зареченской тропе, то нужно выходить сейчас, – терпеливо пояснил Всеволод, внутренне поминая лихим словом и Тютюрю, и нерешительность юноши. Затем добавил уже мягче, – пора, Пётр. Дорога ждёт, да и Зареченские люди тоже. Ежели эта скверна так страшна, как её Карась малюет, медлить нельзя.
– Хорошо. Выходим, – кивнул княжич, бросив исполненный надежды взгляд на ведущую к Колокшиным воротам улицу. Но затянутая пеленой тумана теснина меж домами оставалась безмолвна и пуста.
Коротко, знаменуя сборы, прогудел сигнальный рог. Двадцать человек, с явным облегчением поднялись на ноги. Действуя слаженно и деловито, с уверенностью ветеранов, не раз проделывавших подобные манёвры, они разобрали сложенные «шалашом» сулицы и двухсаженные копья. Закинули на спину щиты, и надели шлемы. Гриди собирались неторопливо, без беготни и никому не нужной спешки. Знали, что излишняя суета к хорошему не приведет, а от плохого не отвадит. Гремя оружием, и отпуская шуточки, дружинники построились по двое. Пантелей и Видогост обвели быстрым взором воинов и встали во главе десяток.
– Итак, в путь? Как вижу, Тютюря с компанией нас своим присутствием не почтил, – Врасопряха, всё утро истязавшая расспросами Карася, подошла к мужчинам, ведя на поводьях небольшую лохматую лошадку с волосатыми бабками. Бока кобылки «обросли» вьюками и туго набитыми переметными сумами. Создавалось впечатление, что колдунья решила прихватить с собой всё, что могла увезти её каурая.
На самой Врасопряхе было перепоясанное кушаком льняное платье, поверх которого она накинула походный плащ из толстого сукна. Правда, волосы колдунья сегодня убрала в одну широкую косу, вплетя в смоляные пряди золотисто-алую ленту. Колты в виде сов исчезли, но на лбу у волховуши вместо них появился волосяной шнурок, хитро оплетающий маленький СКАЧАТЬ