Конкурс красоты в женской колонии особого режима. Виталий Еремин

Чтение книги онлайн.

      Мосина закрыла глаза. Ею снова занялась фельдшер.

      Глава 8

      Вечером Леднев и Мэри ужинали в гостиничном ресторане. Готовили здесь на удивление хорошо. Но у американки была своя система питания. Она вынула из сумки большой помидор и крохотные электронные весы. Взвесила овощ, протерла салфеткой и начала есть, отрезая кусочек за кусочком. Потом подозвала метрдотеля и заказала себе на каждый вечер отварные куриные гребешки.

      Женщине-метрдотелю было любопытно узнать, какой толк от этих гребешков.

      – Я не обязана объяснять, – сердито сказала Ледневу Мэри.

      – Тогда тебе не будут готовить, – сказал Михаил.

      – Это косметическое средство.

      – Ты будешь их есть или натирать ими лицо?

      – Конечно, есть, – в сердцах сказала Мэри.

      «Не помогут тебе никакие гребешки, – думал Леднев, поглядывая на американку. – Ну, подтянется у тебя кожа. А глаза не станут теплее. У тебя ж глаза снайпера».

      – Ты почувствовал, как пахнут эти женщины? – спросила Мэри.

      Михаилу опять стало обидно за зэчек.

      – Что едим, тем и пахнем.

      – Почему им не разрешают пользоваться косметикой? – спросила американка. – Одежда для женщины – часть ее красоты. Женщина считает себя красивой, если хорошо одета.

      Леднев промолчал, у него не было возражений.

      – Заключенные нас тоже сейчас обсуждают, – не унималась американка. – Представляю, о чем они говорят. Обмениваются впечатлениями о тебе. Две уже напросились на свидание. Одна – с риском для жизни.

      – Думаю, тебе они тоже перемоют косточки, – огрызнулся Михаил. – Завтра я отвезу тебя в колонию и ненадолго отлучусь. Часа на два.

      Американка перестала жевать. Ее тонкие брови полезли вверх.

      – Майк, мы так не договаривались. – Мэри помолчала, что-то соображая, и спросила. – Может быть, тебе нужен аванс?

      Леднев покраснел.

      – Мне не нужен аванс. Я вообще не возьму с тебя ни цента.

      – Загадочной должна быть женщина, но не мужчина, – сказала Мэри.

      Леднев усмехнулся.

      – Ты не читала Лермонтова. Ты вообще читала кого-нибудь из русских писателей?

      Американка наморщила лоб. Ей хотелось назвать Достоевского. Но она его не читала и вообще боялась попасть впросак. Поэтому она на всякий случай пропустила вопрос мимо ушей, закурила «Мальборо», глубоко затянулась и сказала, выдыхая струю дыма:

      – А ты заметил, у Ставской с начальником колонии что-то есть. Но не только с ней. Эта Каткова – заключенная, а он – тюремщик. Как он может?

      – С чего ты взяла? – насторожился Михаил.

      Американка ядовито усмехнулась:

      – У вас, по-моему, законы, нормы и правила нарушают все. Такой народ.

      Опять она сует свой нос, куда не следует! Сама не может вести себя в чужом доме прилично. Леднев едва сдерживал возмущение.