Чижик-пыжик. Евгений Пермяк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Гусь. – Пойдём втроём народ припугнём. Пускай он нам славу поёт, почести воздаёт. А не то мы его перьев лишим, чернил не дадим, бумагу придержим. Незаменимые мы!

      Пошли Гусь, Чернильный орех да Старая тряпка почёт добывать, славу требовать. Выслушал их народ и велел вместо гусиных стальными перьями писать, чернила из чернильного порошка готовить, бумагу из дерева вырабатывать.

      На этом и кончилась похвальба Старой тряпки да Чернильного орешка. Тряпкой стали пол мыть, пыль вытирать, а про орешек даже и забыли, где и на чём он растёт.

      Притихли Орешек да Тряпка. А Гусь всё ещё не унимается. Гогочет! Крыльями машет, да взлететь не может. На это мало кто теперь обращает внимание. Только если случится в народе выскочка, или хвастун, или крикун, люди обязательно про такого скажут:

      – Видали, каков гусь лапчатый? А?

      Пропавшие нитки

      Жила-была сварливая старуха. К тому же неряха. Стала как-то она шить.

      А у неряхи все нитки спутаны. Распутывала их, распутывала нерадивая торопыга да и крикнула:

      – Пропадите вы пропадом! Чтобы глаза мои не видели вас со всем вашим нитяным отродьем!

      А нитки возьми да и пропади со всем своим нитяным отродьем: кофтами, юбками, платьями и бельём. Ничего нитяного в доме сердитой старухи не осталось. Сидит старуха голышом и вопит на всю горницу:

      – Батюшки-матушки, где же моя одёжа?

      Кинулась старуха за овчинным тулупом, чтобы себя прикрыть. А тулуп по овчинам на куски распался. Потому как овчинные куски тоже нитками были сшиты.

      Мечется старуха из угла в угол, а по избе пух летает. Наволочки у подушек тоже из ниток тканные. Не стало в доме ни варежек, ни чулок. Ни одеял, ни половиков. Ничего нитяного не стало.

      Накинула старуха на себя рогожный куль да и давай у ниток прощения просить:

      – Ниточки льняные, ниточки шерстяные, ниточки хлопковые, ниточки шёлковые! Простите меня, старуху сварливую, торопливую, нерадивую. Вернитесь в мою избу.

      И так-то жалобно старуха голосит-причитает, просит, что даже нитки, испокон веков молчальницы, и те заговорили.

      – Назови, – говорят нитки, – половину того, что из нас, ниток, ткётся, плетётся, вьётся и вяжется. Тогда вернёмся. Простим.

      – Только-то и всего? – обрадовалась старуха. – Мигнуть не успеете, назову.

      И принялась старуха называть. Назвала десяток-другой нитяных изделий-рукоделий да и осеклась.

      Не всякий, кто круто берёт, далеко идёт. Спотыкается. Останавливается. Отдыхает.

      Стала старуха вспоминать, что из ниток ткётся, плетётся, вьётся и вяжется. День вспоминает, два вспоминает – десятой доли не вспомнила.

      Шелка́, бархата́, су́кна, ковры, половики, ситцы, кружева. Одеяла, скатерти. Платки, шали, ша́рфы, ленточки разные…

      Отдохнёт и опять вспоминать примется: пояски́, опоя́ски, к ботинкам завязки, сапожные ушки, накидки на подушки, тюлевые шторки, плетёные оборки, сети-мерёжи, косынки тоже…

      Месяц СКАЧАТЬ