Женщина с большой буквы «Ж». Эльвира Барякина

Чтение книги онлайн.

      Барбара не понимает, чего мне от нее надо. Ее мир прост, как суповая тарелка. Ее родители – добрые трудолюбивые люди – тринадцать лет назад нелегально пересекли американо-мексиканскую границу. Это был единственный способ вырваться из глухой нищеты, передающейся детям, как наследственная болезнь.

      – Барбара, тебе определенно нужен «Харлей Дэвидсон».

      – Да нет, микроволновку лучше мыть обыкновенной содой. Она запах убивает.

      «Королева Мэри»

      Океанский лайнер «Queen Mary» очень похож на «Титаник». Та же роскошь, те же пропорции, те же черно-оранжевые трубы… Его палубы помнят многих звезд XX столетия – от Уинстона Черчилля до Кларка Гейбла. Это был корабль-мечта – может быть, не столь широко разрекламированная, но зато непотопляемая.

      «Королева Мэри» давно уже вышла на пенсию: теперь в ее каютах располагается гостиница. Мы с Кевином забрели сюда ради фотовыставки Джорджа Хёррелла[1]. Золотой век Голливуда – черно-белая красота…

      Я смотрю на Кевина.

      – Представляешь, мой отец плавал на этой посудине, – говорит он чуть слышно. – В тысяча девятьсот сорок четвертом году сюда затолкали шестнадцать тысяч солдат и повезли в Европу. А в мирное время корабль был рассчитан на две тысячи пассажиров.

      Отец Кевина каждый вечер писал письма домой без надежды отправить. По ночам небо гудело: немецкие бомбардировщики пытались атаковать транспорт. Громыхали зенитки, орали офицеры… Акустики то и дело докладывали о подводных лодках.

      Днем тишь, штиль и силуэты конвойных судов неподалеку. Куда ехали? Зачем? Если ударит торпеда, никому не спастись. Если доплывут, то половина сгинет в европейской мясорубке.

      Я хожу по палубам «Королевы» и наяву слышу шум тысяч голосов. На стенах вместо голливудского гламура – плакаты: «Покупайте облигации военных займов!» В коридорах – ноги, каски, котелки… Плиты на камбузе горят круглосуточно. В туалет очереди, как в кинотеатр.

      Мне преподавали историю так, будто американцы только купоны стригли на этой войне. Как будто не было ни Перл-Харбора, ни Нормандии, ни Ио Джимы. Ан нет: все та же боль, все тот же страх, все тот же шепот: «Вернись живым!»

      Универсальный солдат

      Джошу удивительно идут душевные терзания. Когда он в печали, у него и лицо одухотворяется, и глаза становятся как у приличного человека.

      – Значит, ты решил записаться в морскую пехоту? – осведомилась я.

      Джош угрюмо вертел в руках ключи от машины.

      – Угу.

      – И, надо полагать, твое появление в Ираке переломит ход войны.

      – Ну…

      Да, Джош у нас смертоносец, что и говорить… Помнится, он как-то демонстрировал приемы рукопашного боя на Ронском-Понском. Ронский победил.

      – И что тебя навело на эту гениальную мысль?

      Джош вскинул на меня гневные очи.

      – Теть, СКАЧАТЬ