Зачет по тварезнанию. Светлана Нарватова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – И она пригодится, – уверил старушку Торнсен. – Как женщина. Полы помыть, кашу сварить, грибы насолить, тесто замесить. Впрочем, относительно теста я не уверен, – несло поганца, но в мою сторону он теперь не смотрел.

      Ощущал тонкость момента, когда одно лишнее движение – и ты труп.

      Я настороженно вглядывалась в хозяйку лесных хоро́м. Лично у меня особа, которая живет непонятно где, у жабоморда на выселках, среди тёмного-тёмного леса, доверия не вызывала. Опять-таки, магические возмущения. По одной из версий, тварей сотворяли ведьмы, – необученные особи, спонтанно магически-одарённые. Случалось это не то в результате запрещённых ритуалов, не то в качестве побочного продукта жизнедеятельности.

      Магия требует выхода. Если не расходовать магический резерв до конца, сила застаивается и… приводит ко всяким неприятностям и неудобствам. Прежде всего, избыток силы бьёт ниже пояса. Поэтому маги, особенно юноши, весьма неразборчивы в связях. Поэтому мне в университете нужен был любовник. А уж если всё равно без него не обойтись, так пусть хотя бы польза от него какая-то будет. Конечно, я тогда не планировала уезжать из столицы и не предусмотрела, что могу оказаться в столь щекотливой ситуации. Я бы только посмотрела в сторону другого, как это тут же дошло бы до лея Гроссо. Я же говорю, маги – такие сплетники!

      Недержание языка имело ту же природу, что недержание штанов и неспособность усидеть на месте. В нижепояса страдали оба направления. Избыток силы требовал её приложения, пробуждал жажду деятельности и звал на подвиги. А если у человека не было возможности слить магию в удобоваримой форме, то вокруг него начинали происходить странные вещи. Магия просачивалась сквозь оболочку носителя и иногда материализовалась… во всякое. К месту и не к месту. Чаще второе.

      В общем, я с подозрением поглядывала на старушку, которая не боялась жить одна в лесу, полном тварей.

      А она с подозрением глядела на меня.

      Видимо, сомневалась в моём умении мыть полы.

      – Конечно, я буду рада помочь, – уверила я, хотя вряд ли была в своём энтузиазме столь же убедительна, как Торнсен.

      – Ладно, можете на чердаке устраиваться, – выдавила бабуленция. – Но только чтоб без непотребств!

      – Ни-ни! – заверила её я.

      У Торнсена внезапно случился паралич языка. Или он всё же дал старушке шанс.

      Мы поднялись на чердак по скрипучей лестнице. Под Торнсеном она даже не скрипела, она стонала. Наверху было грязно и темно. Толстый слой пыли можно было, пожалуй, использовать вместо перины. В дальнем углу стоял старый сундук с полуразложившимся хламом. Места для двух спальников было завались.

      – Вот здесь мы и будем жить половой жизнью, – вдруг подал голос студент, обводя рукой просторы, и до меня не сразу дошёл смысл сказанного.

      Совсем страх потерял. Нюх, совесть и чувство самосохранения. А ведь его ещё не настигла кара за «мыть полы».

      – В смысле, спать на полу, – с чуть заметной улыбкой пояснил он, и на его щеках прорисовались скобочки-ямочки.

СКАЧАТЬ