Тайный дневник Михаила Булгакова. АНОНИМУС

Чтение книги онлайн.

      – Что вы здесь делаете? – спросил я, но тут же сам и догадался. – За мной пришли? Поздно, поздно, я уж и сам возвращаюсь.

      И указал на свой чемодан. Услышав мои слова, оба дяди немедленно повеселели. Разумеется, им совсем не улыбалось силком тащить взбесившегося племянника из Москвы в Вязьму. Вероятно, пришлось бы задействовать свои врачебные связи, науськать на меня каких-нибудь чекистов, чтобы те под видом борьбы с контрреволюцией и саботажем арестовали бы меня и доставили прямо в лоно семьи. И действительно, меня вполне можно было считать саботажником на семейной ниве. К жене я возвращаться не хотел, а хотел жить с любовницей: если это не саботаж, то уж и не знаю, что тогда называть саботажем.

      – Сам посуди, голубчик, могли ли мы оставить это дело просто так? – примирительно заговорил Николай Михайлович. – Ведь вы, как ни крути, с Тасей венчанная пара. Что бы мы сказали сестре нашей, а твоей матери Варваре Михайловне? Не уберегли, выходит, ребенка, совсем с катушек съехал, от жены ушел.

      – Ах, дядюшки, вы тут совсем ни при чем, с катушек я съехал задолго до вас, – заметил я. – Но все равно, за заботу спасибо. Кстати, как же это вы собирались меня брать, неужто голыми руками? Надо было хотя бы мешок с собой прихватить и палку потяжелее. Неудобно как-то получается, что я, племянник, учу вас, многоопытных дядек, как возвращать мужей женам. К вашим годам такие важные вещи надо бы знать самим.

      – Не нужно нас учить, мы сами кого угодно поучим, – отвечал Михаил Михайлович. – Мы хотели с тобой сначала последний раз поговорить, попробовать вразумить, а потом уже и в мешок.

      Но я повторил, что они опоздали и с вразумлением, и с мешком, я уже еду к жене сам, по доброй воле. Я решил пока не говорить, что в Вязьму еду только чтобы объявить Тасе об уходе: не хотелось огорчать добрых дядюшек моих. Пусть лучше печальную новость узнают от кого-нибудь другого, а не прямо из моих уст.

      Дяди на радостях решили проводить меня прямо до поезда. Напоследок от чувств долго прижимали к родственной груди, желали семейного счастья и здоровья, так что мне даже сделалось перед ними немного совестно.

      До Вязьмы я, как и следовало ожидать, доехал с приключениями. Но подробнее об этом как-нибудь в другой раз. Скажу только, что ночью дьявольски простыл в холодном поезде, до дома еле добрался и тут же слег в лихорадке. Болел тяжело, дело отягощалось моей безумной тягой к дурману. Был так слаб, что Тася не хотела мне его давать, и я мучился вдвойне – от лихорадки и от зависимости. Тася поначалу очень боялась, что это тиф, но это был не тиф.

      Немного окрепнув, стал думать, как подступить к Тасе с моим уходом, но тут пришло письмо от брата Николая из Киева. Брат писал, что мать наша тяжело больна и если не отправиться туда прямо сейчас, можно даже не поспеть с ней проститься.

      Поскольку от военной повинности меня освободили, мы с Тасей вольны были ехать куда угодно, хоть в Киев, хоть в Москву. И хотя сердце мое рвалось к Зое, но как можно было бросить мать и всю семью в такой СКАЧАТЬ