Волк в ее голове. Книги I–III. Андрей Сергеевич Терехов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ или нет?». Тот с полуулыбкой смотрит в стол. Олеся нервно трёт висок, затем с усилием возвращается к Усуи Такуми. Коваль не выдерживает и выхватывает у меня вилку.

      – Давай без вот китайских пыток?

      Валентин вскидывает голову и поднимает руку.

      – Девушка! Девушка?!

      Лицо его до странного весело, и причину этого веселья я понимаю, когда тень официанта накрывает наш столик и превращается в силуэт Дианы.

      Она прячет порезанную руку за спину, но я сижу боком к столу и замечаю рдяные капли крови, что сыплются на кафельный пол с тонких пальцев. Поза Дианы напряжена, губы сжаты, глаза тёмные, мёртвые.

      Лицо у меня раскаляется от стыда. Изо рта, как мячик для пинг-понга, выскакивает несуразное привет…

      Вместо ответа Диана поднимается на цыпочки, секунду-две высматривает коллег и здоровой рукой, со вздохом, с заметной неохотой достаёт блокнот и ручку. Над грудным карманом её форменной рубашки я замечаю табличку из графитовой бумаги: «Вас обслуживает глухонемой официант».

      Э-э-э?..

      Зачем Диана обманывает людей насчёт глухоты-немоты?

      Из-за долгов?

      Ради прикола?

      Коваль подловато улыбается, словно в предвкушении шуточки Валентина. Олеся надувает чёрный пузырь жвачки и перелистывает страницу манги.

      – Хочет ли гимназистка Фролкова объяснить своё вековое молчание? – предлагает Диане Валентин и наводит на неё объектив. – Без подвоха. Чтобы уже закончить всю эту драму.

      – Валь… – тихо начинаю я.

      Диана медленно переводит взгляд на айфон. На меня. Левая бровь её ползёт вверх, но тонкие губы не двигаются.

      «Хлоп!» – лопается пузырь Олеси. Я вздрагиваю.

      – Что ж, говорить про себя всегда тяжело, – продолжает Валентин и снова переводит камеру на себя. – Впрочем, вы и сами понимаете, в каком бедственном положении находится гимназистка Фролкова, раз до окончания гимназии вынуждена работать после уроков и вводить окружающих в заблуждение, что является глухонемой. И мне хочется простить ей это молчание, потому что за неё говорит не она, а среда, которая её воспитала.

      У Дианы на лбу прорезается вертикальная морщинка, тонкие губы сжимаются в ниточки. Она вновь оглядывается, поднимает руки, точно сдаётся, и направляется к двери на кухню.

      Сделай что-то.

      Сделай!

      Я встаю и поспешно вытаскиваю кошелёк, а из кошелька – двух тысячерублёвых Ярославов Мудрых (не видать мне до батиной получки чипсов и обеда, но ладно, ладно…).

      – Это за всех. – Я протискиваюсь через стулья и протягиваю деньги. – Сдачу ты оставь…

      Прощайте сухарики «Три корочки», прощай полторашка спрайта по 106 рублей 99 копеек и сосиски «Папа может» за 275.

      – Если это принесёт мир в душу, – раздаётся голос Валентина, – мы и больше пожертвуем.

      Я стискиваю челюсти. Мне хочется, чтобы Диана СКАЧАТЬ