Волки на переломе зимы. Энн Райс

Чтение книги онлайн.

      – Мне не нравится то, что я узнаю о себе, – сказал он. – Но тут дело касается жизни и смерти, и решать можешь только ты. И, кстати, неужели ты думаешь, что я выдержал бы, если бы они отнеслись к тебе как к моей собственности, и согласился бы решать за тебя?

      – Нет, я так не думаю. Но чувства не всегда подчиняются разуму.

      – Как бы там ни было, я люблю тебя, – сказал он. – И приму твое изменение. И любить тебя после него буду не меньше, чем люблю сейчас. Может быть, мои чувства и не очень прислушиваются к разуму. Но им прямо и недвусмысленно приказываю.

      Она рассмеялась. И он против воли присоединился к ней.

      – А теперь рассказывай. Почему ты здесь одна, если изменение может произойти в любой момент?

      – Я не одна, – сказала она. – Сейчас здесь Тибо. Он появился еще засветло. Он на улице, ждет, пока ты уедешь. Он будет со мною каждую ночь, пока все не разрешится.

      – Ну а почему бы тебе сейчас не поехать домой? – спросил он.

      Она ничего не ответила. Лишь отвела взгляд, как будто прислушивалась к звукам леса.

      – Давай вернемся вместе. Соберем вещи и уедем отсюда.

      – Ты очень решительный, – негромко сказала она. – Но я хочу покончить с этим делом здесь. Ты ведь сам знаешь, что так будет лучше для нас обоих.

      На это он не мог возразить. Не мог не признаться себе, что до ужаса боится, что ее преображение может начаться прямо сейчас, когда они сидят здесь. Он даже мысли об этом не мог перенести.

      – С Тибо ты в надежных руках, – сказал он.

      – Конечно, – ответила она.

      – Если бы это оказался Франк, я растерзал бы его голыми когтями.

      Она улыбнулась, но ничего не возразила.

      Он ведет себя смешно, да? В конце концов, разве Дар – когда бы он ни получил его, – не придал Тибо неиссякаемых сил и энергии? Какая на самом деле разница между этими двумя? Один похож на пожилого ученого, а второй – на Дон Жуана. Однако они оба полноценные морфенкинды, и это факт. И все же Тибо наделен благородством старости, а Фрэнк навсегда остался таким, каким был. Тут Ройбена ошарашило: она ведь навсегда останется такой же прекрасной, как сейчас, а он, он сам, никогда не постареет, не станет выглядеть или казаться старше, чем сейчас, – никогда не станет мудрым и беззащитным человеком вроде собственного отца. Он обретет ту юность, которой Китс наделил свою греческую вазу.

      Как он мог упустить такое из виду и что оно должно означать для нее и может означать для него? Как получилось, что его не трансформировало само это открытие, это тайное знание. Да, она была права: для него все это чистая теория.

      А она – знала. Она всегда целиком и полностью знала суть этого. Она пыталась и его заставить осознать это, а когда это наконец случилось, ему стало еще сильнее стыдно за свой страх перед ожидающей ее переменой.

      Он поднялся и направился в спальню. У него кружилась голова, его чуть ли не клонило в сон. Дождь совсем разошелся и громко СКАЧАТЬ