Так и будет. Константин Симонов

Чтение книги онлайн.

      Чижов. А разве вы тоже?

      Воронцов. Тоже! Не тоже, а я, милый, отделенным был, Оля, ну-ка налей по маленькой бывшим однополчанам.

      Входит Надя.

      Надя. А вот и блинчики.

      Воронцов. Давай сюда. За ползающих и перебегающих, невзирая на возраст! (Пьет.)

      Оля. Пропали мои блинчики…

      Надя. Еще сжарим.

      Оля. Какое там «сжарим», и так опаздываю. (Быстро целует отца.)

      Воронцов. Вот женщины, Чижов. Мы с тобой, может быть, в соседних окопах лежали, а ей блинчиков жаль.

      Оля. Лежали, стреляли, ползали. Воевал две недели, а уж разговоров…

      Воронцов. А чем меньше человек воевал, тем он больше об этом разговаривает. Это уж такой закон природы.

      Оля выходит.

      Верно, Чижов?

      Чижов (поднимаясь). Верно. Рад я, что в хорошие руки квартира эта…

      Воронцов. Да уж хорошие не хорошие, а как бывший однокашник, должен ты мне первому все поблажки делать – там свет включать, воду пускать…

      Чижов. Безусловно.

      Воронцов. Ты куда спешишь-то?

      Чижов (разводя руками). Ремонт.

      Воронцов. А мне бы тут тоже неплохо – ремонт по знакомству, а? Как это поют-то: «Вспомню я пехоту, и родную роту…»

      Чижов (неожиданно подтягивает уже в дверях). «И тебя за то, что ты дал мне закурить».

      Воронцов. Вот, вот.

      Чижов выходит.

      Вот именно. (Не очень уверенно повторяет.) «Вспомню я пехоту, и родную роту, и тебя за то, что ты дал мне закурить».

      Надя. Федор Александрович, а я и не знала, что вы в ополчении были.

      Воронцов (недовольный тем, что она слышала, как он пел). Был. Объявили ополчение – и пошел. Три недели был. На четвертую вызвали к командиру батальона. «Воронцов?» – «Воронцов». – «Тот самый?» – «Тот самый».

      Надя. Ну?

      Воронцов. Что «ну»? Ну, и изъяли. Отправили в эвакуацию чуть не под конвоем. Вот, курносая, какие дела… Надоело в небо палить, а? Замуж хочешь?

      Надя. По правде, Федор Александрович?

      Воронцов. А соврешь – не поверю.

      Надя вдруг, присев, закрыв лицо передником, всхлипывает.

      Ну, чего?

      Надя (вытирая глаза). Ничего. Так бы… Так бы…

      Воронцов. Что «так бы»?

      Надя. Так бы его любила. Так бы ему хорошо было. Так бы…

      Воронцов. Бедные вы, бабы, военные и не военные. Но плачь, Надежда, не плачь. Имя у тебя такое – плакать тебе нельзя.

      Звонок. Надя выходит и возвращается с тетей Сашей. Это шестидесятилетняя женщина, одетая по-деревенски.

      Знакомься, Надежда, – сестра моя. Садись, Саша. (Подмигнув Наде.) Может, водочки СКАЧАТЬ