Дети радуги. Юрий Гельман

Чтение книги онлайн.

      – Простак, разиня. Ты ведь совсем не из этой семьи – не вор, не жулик, не насильник и не мокрушник. Ты – случайный человек здесь. Таких чаще всего на цинте опускают. Я понимаю, что ты дружбу с этим Рукавишниковым завел. У него такие маховики, не дай бог. Но, знаешь, при желании и ему можно было рога обломать. Просто за тебя пахан подписался – это другое дело. Вот только не пойму я, за что такая вдруг любовь?

      – Какая еще любовь? – встрепенулся Алексей.

      – Да нет, я не в том смысле.

      – Так и выбирай слова.

      – А ты не строй куру, когда я тебе о простых вещах толкую.

      – Знаешь, Федор, я второй год на зоне, а никак не привыкну к этому ужасному языку. Что за слова, что за выражения!

      – Ты что, министра культуры из себя корчишь? Да на этом языке полстраны давно разговаривает. Или ты не слышал никогда: в метро, на рынке, да просто во дворе своем, а?

      – М-да, – протянул Сапожников. – Пожалуй, ты прав.

      – То-то.

      Они помолчали. Конкин закряхтел, сделал усилие и сел на топчане.

      – Поссать выйдешь? – спросил Сапожников.

      – Нет, нечем пока. Налей воды мне, – ответил Конкин в полуприказном тоне. – Жрать хочется, спасу нет. Эх, сейчас бы няни кусочек на клюв бросить! Так хоть водой аппетит перебью. Вот, черт, сало потерял! Может, сходишь, поищешь, а?

      Сапожников поднялся, налил из чайника в алюминиевую кружку, которую нашел накануне в ящике с посудой, подал Зебре. Тот выпил неторопливо, маленькими глотками, будто обманывая собственный аппетит. Алексей, понимая, что Федор абсолютно прав насчет пустого желудка, потом налил и себе.

      – Фиг я его теперь найду – метель была, занесло все, – угрюмо ответил он. – Замаюсь ползать вокруг холма, только силы потеряю.

      Конкин посмотрел на него с укоризной, но промолчал.

      Голод начинал угнетать. Чтобы отвлечься и хоть чем-то себя занять, Алексей и стал читать дневник, скорее всего, погибшего профессора Серебрякова. Не с Зеброй же интеллектуальные беседы вести. А дневник – так себе, однообразные записи человека, волею судьбы находящегося на грани смерти. Они, в этой экспедиции – видно из описанных событий – точно так же, как теперь сам Алексей с Федором, от холода не страдали, но голод убивал их медленно и мучительно.

      – А ты, Федор, на воле чем занимался? – вдруг спросил Алексей, присев и небольшими глотками отпивая из кружки. – Я имею в виду профессию, образование.

      – После армии электриком работал на авиамоторном заводе, – с охотой ответил Конкин. – А еще телевизоры чинил, видаки. Для меня любая модель – тьфу! Даже компьютеры освоил. Почти два года на фирме кантовался.

      – А наколки у тебя откуда такие? Не уголовные, а те – на плечах.

      – Морские, что ли?

      – Ну, СКАЧАТЬ