Мы памяти победы верны (сборник). Андрей Геласимов

Чтение книги онлайн.

      – Она ждет ребенка. Ты знаешь об этом?

      – Я – нет! Она мне ничего не сказала! – И Лазарь закашлялся хрипло и громко.

      – Убил бы тебя, но ребенка мне жалко. Хоть толку с тебя, как с козла молока.

      – Но мы с ней распишемся! Я ведь согласен!

      – Сначала меня бы спросил: я согласен?

      В проеме двери показалась Анисья с лучиной, горевшей кровавым огнём.

      – Здоровья вам, – громко сказала она. – Зайдите в избу, заметёт.

      – Здоровья и вам, – поклонился Иаков. – Мы поговорили уже. До свидания.

      Их расписали в областном центре Юзгино. На Анечке было красивое платье, и Соня связала ей белую розу, которую Анечка вдела в пучок. Туфельки, купленные еще в Москве, она надела прямо в санях, поэтому Лазарь, причесанный на косой пробор и ставший похожим на Зиги, нес Анечку, словно ребенка, до самых дверей неказистой конторы. В конторе стоял крепкий запах махорки и талого снега. Вечером состоялась свадьба. Дом Иакова жарко протопили, посреди его устроили хупу: натянули ярко-белую простыню на четырех высоких столбиках, и под эту простыню встали смущенные молодожены. Слепая от слез, пропитавших лицо и сделавших красными тени подглазий, сестра новобрачной держала свечу.

      «Барух Ата Адонай, Элохейну Мелех ха-олам ашер бара сасон ве-симха, хатан ве-хала… – серьезным, торжественным голосом нараспев произнес Иаков. – Благославен Ты, Господь наш Бог, Царь Мироздания, сотворивший веселье и радость, жениха и невесту…»

      Лазарь смотрел на свою жену, у которой ярко горели щеки, а в лучистых глазах стояло диковатое удивление, потом переводил зрачки на её отца, который мог бы, наверное, убить его за то, что он, не любя, сделал его дочке ребенка, и думал, что эти вот тихие люди спасли ему жизнь и что, если бы Зиги увидел сейчас эту скромную свадьбу среди неподвижных алтайских сугробов, он был бы, наверное, рад за него.

      На следующий день Яков Палыч, всеми уважаемый бухгалтер совхоза «Сибирские Выси», начал хлопотать, чтобы мужу его младшей дочери разрешили перебраться к ним в барак и жить с ними общей семьей. Пришлось дать хорошую взятку одноногому коменданту, но и от коменданта не много зависело. За взятку в военные их времена могли расстрелять и того, и другого. В конце концов, случай помог: в школе умер директор, хороший мужик, на себе всё тащивший. Он преподавал и немецкий, и химию. Вот тут Яков Палыч подсунул зятька.

      – Уж кто-кто, а Лазарь сумеет! Научит!

      Никто ему не возражал. Одноногий скрепя пьяное сердце подписывал справки.

      Анисья, прямая, в платке по глаза, стояла на верхней ступеньке крыльца.

      – Иди суда, Лёша, хоть перекрещу. Ты лук у меня воровал по ночам, – сказала она. – Думал, бабка-то спит. А я не спала, я жалела тобя. Пускай, – говору, – хоть лучком поживится, а то ведь помрот. Когда старики помирают, не жалко, а ты молодой.

      Он больше СКАЧАТЬ