style="font-size:15px;"> Теперь, что удалось нарыть по основному направлению. Предположительно в двадцатых числах июля 1941 года из Смоленска, южная часть которого уже была захвачена немцами, вышла колонна из восьми грузовиков с ценностями Смоленского Главювелирторга. Отправка происходила в авральном порядке, прямо под самым носом у наступающих немцев. Как следствие этого, официальная опись отправленных ценностей в архивах не сохранилась. По некоторым данным, груз составляли килограммовые золотые слитки, маркированные Госбанком СССР, и большое количество серебряных монет 1924 года выпуска номиналами 50 копеек и 1 рубль, к тому моменту уже вышедших из обращения, а также возможно несколько ящиков с антикварными изделиями. Золотые слитки, вероятнее всего, были упакованы в стальные банковские сейфовые ящики по двадцать килограмм каждый, монеты – в брезентовые инкассаторские мешки. И ящики, и мешки были, скорее всего, опломбированы, согласно инструкции Госбанка СССР. Покинув Смоленск, колонна почти наверняка взяла курс на восток, по Старой Смоленской дороге. По Минскому шоссе машины двигаться не могли в силу того, что оно к тому времени уже было перерезано танковой группой Гота в районе Ярцево. Но тем не менее известно, что через двадцать километров колонна напоролась на немецкий десант и была вынуждена свернуть в сторону от шоссе. Лесной дорогой машины беспрепятственно вышли к реке Вопь. Поскольку все части отступающей 152 стрелковой дивизии к тому моменту были уже на другом берегу, переправа была подготовлена к взрыву. Из сохранившегося в архиве рапорта командира роты сапёров капитана Васюка следует, что колонна из восьми грузовиков вышла к мосту за сорок минут до запланированного подрыва. Три автомашины были сильно повреждены в бою, поэтому на восточный берег переправились только пять из них. Ящики из повреждённых машин были перегружены в оставшиеся на ходу «полуторки». Из чего следует, что груз, по крайней мере, на данном этапе удалось сохранить полностью. Далее, Васюк докладывает о том, что оставленная переправа была взорвана, когда на противоположном берегу уже появились немецкие мотоциклисты. Больше в рапорте Васюка о колонне нет ни слова. Логичнее всего предположить, что ценности проследовали дальше по единственной существующей там дороге, в направлении деревни Остроумово. В этом районе следы колонны теряются окончательно.
– Насколько я понимаю, ящики перегружали, не вскрывая. К чему было в спешке переправы нарушать банковские пломбы? – задумчиво произнёс Суходольский. – Если это так, то откуда взялся найденный нами слиток?
– Ну, если объективно, то ни Васюк, ни уж тем более мы пока ещё не знаем наверняка, что было в тех ящиках. Вполне вероятно, что это, вообще, не «наша» колонна. Совпадают пока только количество машин и их примерный маршрут, – парировала я.
– А что известно о дальнейшей судьбе фигурантов дела? – нахмурился Тарасов. – Суходольский, перестань писать, что ты там всё время конспектируешь?
