– Да, ни фига себе у него пространство будет. – Фрол даже вышел на улицу и вернулся, обозрев окрестности. – Прикольно вашему барину будет. Тут простор большой.
– Да, может, еще и курей заведет. Черт его знает. Ну да ладно, не наше это с вами дело – рассуждать о том, кто что желает. Если бы у меня были такие деньги, я черт его знает, на че бы их тратил. А этому вот свинарник подавай. Да не простой, а шесть на двенадцать, с бетонным полом, стенами в кирпич, с отоплением, светом. Свиньи будут жить не хуже людей. Сюда еще, не удивляйтесь, канализацию проведут, чтоб ихнее, извините, говно смывать. Это уже себе не каждый может позволить.
Поздним вечером ни у кого не было сил базарить. Все разлеглись на лежаках, быстренько позакрывали глаза и дали храпу. На свежем-то воздухе, а ужин не уступал по сытности обеду, все быстренько заснули.
Первым на следующее утро поднялся Простаков и вышел на улицу. Отливая на отдельно стоящее дерево, он крутил головой по сторонам, любуясь утренним пейзажем. В соседских домах уже начали дымить трубы, горланили петухи, изредка доносился лай собак. Сделав дело, Простаков повернулся и потопал обратно к их импровизированному жилищу и невольно бросил взгляд на кучу с кирпичами, решив прикинуть, сколько же они за вчерашний день сделали.
Вначале он не поверил своим глазам, припоминая ту гору красного кирпича, которая тут была навалена. Теперь же явно не хватало чуть ли не половины. Как они могли столько сделать за вчерашний день, он не мог себе представить. Подумав, что поработали не хило, Леха пошел на свое место и завалился спать дальше. Благо никто ему тут в ухо «подъем» не орал и строиться не заставлял.
Провалялись до половины восьмого, пока во дворе не раздался визг Михаила Афанасьевича.
– Уроды! Сволочи! Какие сволочи! – орал он на весь двор.
Взлетел к ним в палатку и закричал:
– Спите, уроды!
– А че такое? Че такое? – солдаты начали копошиться и подниматься.
– Че случилось! Че случилось! – орал завхоз, тараща малюсенькие глазенки. – У нас половину кирпича сперли! Эй, признавайтесь, кому продали? Поди, ужрались водки. Ну-ка, здоровый, дыхни.
Завхоз подлетел к Простакову, сидящему на низеньком лежаке, схватил его за грудки и потянул вверх. Лехе ничего не оставалось делать, как подняться. Он и поднялся, при этом перехватив завхоза за грудки и отрывая его от пола.
– Дядя, ты меня больше так не дергай.
Поболтав ножками в воздухе, Михаил Афанасьевич немножко поостыл и, когда его поставили на место, медленно произнес:
– Прошу прощения.
Сибиряк принял извинения, ответив также корректной фразой: «Ничего страшного», и приготовился выслушивать необоснованные претензии далее.
– Если вы не пьяные и кирпич вы не продавали, то как вы могли так спать, чтобы не услышать, как его отсюда тащат?
Ануфриев, СКАЧАТЬ