Дважды стреляю, проделывая в их грудных клетках две дыры, и бросаю винтовку на пол. Подбегаю к ней, разворачиваю лицом к себе.
– Алла, ты как?
Ее взгляд затуманен.
– Алла?
– Она уже не сможет продолжать, – раздается неизвестный мне голос.
Оборачиваюсь. Передо мной – молодой мужчина, но с длинными седыми волосами, перехваченными на затылке резинкой, из-за чего прическа напоминает не что иное, как конский хвост. Одет он в длинный красный плащ-пальто, руки облачены в красные перчатки. Лицо совершенно не соответствовало цвету его волос – я бы дал ему не более двадцати. Если бы не эти странные волосы…
Дверь в камеру закрывается сама собой.
Я пытаюсь дотянуться до винтовки, но она тут же отскакивает к дальней части стены, оказываясь за спиной этого мужчины. Телекинез? Он может двигать вещи силой мысли?
– Ты – новенький, да? – спрашивает он.
– Да, – глотаю я вставший в горле ком. – А ты еще кто?
Мужчина внимательно смотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на Аллу. Его впалые щеки очерчивали границы его черепа.
– Я могу спасти ей жизнь, – он снова смотрит на меня, убирает руки за спину. – в обмен на кости.
– Я не идиот, – ухмыляюсь. – Самый последний пункт правил гласит…
– …что нельзя ни при каких обстоятельствах передавать свои кости кому бы то ни было другому, я помню.
Его голос пробирает до костей. Не до игральных костей, а тех, что внутри человеческого тела. Мне становится жутко от вида этого человека.
– Семь процентов, – констатирует он. – Она не покинет этот этаж. Так что либо ты оказываешь ей честь – и убиваешь, либо обрекаешь ее на долгие и мучительные страдания, пока проценты не опустятся до нуля. Либо… отдаешь мне свои кости. Третий пункт ты выполнять не будешь – я понял. И оставлять умирать тоже не станешь, потому что… любишь.
Я хмурюсь. В его лице есть нечто очень знакомое. Я его видел когда-то. Возможно, он выглядел иначе, но я его точно где-то видел. Может, когда он не был столь худым?
– Тогда остается последний вариант, – и винтовка вновь срывается с места и устремляется мне в руки.
– Как ты делаешь это?
– Научишься и не такому, – холодно говорит он. – Стреляй. Хочу посмотреть, как ее прекрасное лицо разлетится в разные стороны, а мозги окрасят стену. Стреляй именно в лицо, чтобы ей не было больно.
Я смотрю на нее, и не могу сделать то, что должен.
– Это всего лишь игра, Михаил, – произносит он, и я, вздрогнув, перевожу на него взгляд.
– Я не говорил своего имени.
Он молчит. Стоит и молча смотрит мне СКАЧАТЬ