О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей. Лидия Денворт

Чтение книги онлайн.

      В восьмидесятые годы, в одном из первых опытов, посвященных выяснению вопроса, как и когда возникают зачатки социального поведения у маленьких детей, Кэролин Цан-Уокслер, работавшая в то время в Национальном институте психического здоровья, наблюдала двадцать семь детей в течение второго года жизни[112]. Их матерей обучали наблюдать за детьми, когда те становились свидетелями чужих огорчений. На определенной стадии работы матерей просили притворяться расстроенными. У более чем половины детей, которым недавно сравнялся год, наблюдали по крайней мере один случай зачатка социально значимой реакции. Как правило, это выражалось в ласковом объятии или прикосновении к плачущему или расстроенному человеку. К своему второму дню рождения дети сильно расширяли свой социальный репертуар. Практически у всех, кроме одного, можно было наблюдать просоциальное поведение, например, выражающееся словесно в виде успокоения или совета («Что с тобой?» или «Будь осторожна»); многие старались чем-то поделиться, помочь (например, предлагая бутылочку плачущему ребенку), заступиться, защитить.

      К трех- или четырехлетнему возрасту у детей начинает развиваться когнитивная эмпатия, способность взглянуть на событие с точки зрения другого человека и понять, что тот воспринимает мир иначе. Этот навык дети продолжают совершенствовать и оттачивать по мере созревания мозга. Действительно, созревание нейронных сетей, отвечающих за интеллектуальную оценку, происходит параллельно с развитием понимания чужого сознания у дошкольников. Прогресс форм поведения очень интересно наблюдать в процессе их развития. Нейрофизиолог Ребекка Сакс из Массачусетского технологического института по ходу исследования дает детям задания. Например, она показывает им куклу – пирата по имени Айвен, который любит бутерброды с сыром и кладет их к себе на сундук. Потом Айвен уходит. Порыв ветра сдувает бутерброд Айвена на траву. Появляется другая кукла – пират Джошуа, который приходит со своим бутербродом с сыром и кладет его на сундук, где до этого лежал бутерброд Айвена. Сакс спрашивает детей, какой бутерброд возьмет Айвен, когда вернется, – тот, который лежит на сундуке, где он и должен быть, или он возьмет бутерброд, лежащий на земле. Трехлетний ребенок еще не владеет понятием о ложном убеждении. Он знает, что бутерброд Айвена лежит на земле, и думает, что тому это тоже известно. Однако пятилетний ребенок совершенно отчетливо понимает, что Айвен подумает, что его бутерброд лежит на сундуке, то есть там, где он его оставил. Но даже и при этом понимании пятилетний вполне солидарен с трехлетним, полагая, что Айвен знает, что берет бутерброд Джошуа. Только к семи годам ребенок понимает, что Айвен не может отвечать за то, чего не знает. «Все неприятности из-за ветра», – констатирует семилетний[113].

      К этому же возрасту появляется и еще один родственный навык. Психолог Майкл Томаселло, который много лет был одним из директоров СКАЧАТЬ