Сцены из минской жизни (сборник). Александр Станюта

Чтение книги онлайн.

      Как мне знакомы твои черты,

      Помнишь ли меня, моя Татьяна,

      Мою любовь, наши прежние мечты.

      Медленно, плавно покачиваемся с Сашей между столом и застекленной дверью на балкон.

      Кисейные гардины, выключен большой свет, только торшер уютно тлеет у дивана, полумрак, как под водой.

      В огромном зеркале-трюмо ее лицо то улыбнется, то как бы остановится, а серые глаза наведены куда-то за окно.

      – Может, убрать гардину? Тогда увидите его.

      – Кого это?..

      Конечно, мои выдумки и бред.

      А Коля разошелся:

      – Вижу губ накрашеных страданье,

      В глазах твоих молчанье пустоты.

      С кем же ты теперь, моя Татьяна,

      Моя любовь, мои прежние мечты.

      Беляцкий за пианино похлопывает по губам двумя пальцами, поймав взгляд Людмилы. Она прикуривает сигарету и подает ему. Теперь Валера, прищурив один глаз от струйки дыма, рубит по клавишам двумя руками, сбивается, потом выравнивает, держит и ведет самую модную сейчас в Минске мелодию из «Судьбы солдата в Америке». Там, под черно-белыми кадрами, идут титры, и вот сейчас Саша, покачиваясь в танго, чуть сжимая своими тонкими пальцами мою правую ладонь и левую руку над локтем, напевает тихонько:

      – Не грусти, не плачь, мой славный бэби,

      Улетай, печали след.

      Выдумал беду мой глупый бэби,

      А беды и вовсе нет.

      Отлично. Сразу становишься смелее, все можешь, и все получается само собой. Рассказываешь старый анекдот, но изображаешь в лицах. Чувствуешь, удается. Слышно, как Людмила восхищенно говорит Валере:

      – Вот это парень, да?!

      И Саша тоже это слышит, смотрит в глаза, не отрываясь, своими серыми пушистыми глазами, улыбается:

      – И мне еще налейте тоже…

      …И непонятно, как вышли, как объяснили своим дамам, куда теперь вот, ночью.

      Уже идем по Ленина. И переходим Кирова: как на Луне, все пусто, снежная крупа сечет лицо. О чем болтаем, тоже непонятно. Смеемся? Может быть.

      Кирова уже за спиной, сплошная темень.

      – Как у негра в ж…

      – Алинка, умоляю.

      Скверик заброшенный. Справа ныряет вниз улица Ленина, и там больница номер три. Днем тут ходишь с закрытыми глазами, знаешь наизусть, а теперь как в тупике.

      Пришли. Крыльцо из досок, дверь на ржавой пружине, визжит. Лазарев командует:

      – Дверь не отпускай! Так чуть светлее.

      Но поздно, дверь страшно бухает, халупа Колина трясется.

      – Господи, Сашка, где мы?

      Молчание. Опять голос Алины:

      – Сусанин, куда ты завел нас?

      Наконец Коля лязгает в темноте замком и клямкой. Включает свет.

      Два закутка. Кровать, капой застеленная, серой от стирок, и две подушки. В другом закутке чудом втиснутый сюда, с ямами на сиденье, диван возле окна.

      – Тут СКАЧАТЬ