Чужой крест. Сага. Елена Поддубская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ креста Стефана Великого.

      Где искать оригинал, не знал никто. Дмитрий Курбский оставил себе железную пластину с копией гравюры со сковороды, думая, что однажды сможет приехать в Старицу. Но едва он переступил границу родины отцов, как был убит в ратном бою. Умывшись по нему слезами, инокиня Марфа приготовилась умереть. Так оно, верно, и случилось, не назначь Шереметев иных планов: он сумел найти двойника любимой женщине, навсегда избавив её и от Руси, и от рясы. Уехав жить сначала в Речь Посполитую, позже Мария Старицкая нашла свою старшую дочь Марию на Балканах. Далее след литовской царицы и русской княгини потерялся навеки. А надпись, сделанная в 1597 году, что и по сей день можно видеть на одной их могил Подсосенского монастыря «Лета 7105 июня 13 дня преставися благоверная королева-инока Марфа Владимировна» явилась ошибкой, вполне очевидно намеренной, учитывая все вышеописанные обстоятельства.

      10

      СССР. 1948—1949 годы

      Шесть месяцев после похорон мамы Володя прожил в приюте. Так называли дом казарменного типа, куда свозили со всего города сирых и босых. Их хватало и после войны. Одноэтажный длинный барак стал для тринадцатилетнего подростка убежищем от холода, но не от голода. Питались тогда всё ещё плохо даже несмотря на то, что в южной республике палку воткни – вырастет дерево, а город кутали розовым цветом яблочные сады и зелёные предгорья. Но урожай собирали тщательно, не позволяя ему гнить, и отправляли фрукты-овощи в центральные районы страны, те, что лежали в холодных европейских широтах. Где не было пахотных земель, там после войны царили цинга и тиф. Южные края спасались от болезней плодородными садами. Алма-Атинская пацанва обносила их, не страшась ни солевых зарядов в ружьях сторожей, ни окликов конной охраны. С мая и до середины осени кормиться с веток получалось у каждого забора. Город долгие годы оставался одноэтажным, и частный сектор изобиловал фруктовыми деревьями. В мае ребятне подмигивали красно-жёлтые фонарики черешни, круглой, одна в одну. Гроздь сорвёшь, в руке не поместится. Июнь дарил вишню: чёрную, рожу сводит от кислоты, но дармовая и такая пойдёт. А уж какое из неё варенье – весь квартал знает; когда хозяйки снимают пенки с навара, их отдают дворовым пацанам. Из них кто первые в очередь встали, те и получили. Володьке боголовому всегда доставалось сладостей и без толкотни. Любили его бабки, тётки в толпе сразу примечали. Пенка с вишнёвого варенья приторная, как медовая патока. С урюка, понятно, она вкуснее, с кислинкой и запахом до глубины ноздрей, но урюк в горах созреет не ранее конца августа. И груши «Талгарская красавица» тогда же, тугие и сочные. Казахский пригородный посёлок Талгар был под завязку забит переселенцами всех мастей. Безработные и безденежные, они весь летний сезон собирали всё, что плодилось на земле и в ней, а корейцы и уйгуры свозили урожай в столицу.

      Центральный СКАЧАТЬ