Наш сосед Степаныч. Борис Текилин

Чтение книги онлайн.

      Прежде всего следовало, как учил Сенека, найти ответ на вопрос: «Куи продэст?» – «кому выгодно» было взять тетрадку?

      Но кому в школе могли понадобиться стихи непризнанного поэта Романа Мастеркова?

      Он же не Шекспир и не Пушкин, чтобы его рукописи представляли интерес для похитителя. Да и больших ценителей поэзии в школе было не так уж много, в основном, учителя литературы и русского языка. Были ещё три девочки из старших классов, которые сами стихи сочиняли и на школьном сайте публиковали. Но и те, и другие были вне подозрений, потому что они не смогли бы вскрыть ящик стола отогнутой скрепкой.

      Началась большая перемена, и Роман Степаныч отправился в учительскую, чтобы попить там кофейку из капсульной кофемашины и, если повезёт, увидеть ещё раз Иветту.

      Иветта Эдуардовна, действительно, уже была в учительской, сидела там за крошечным столиком в углу, рядом с ней сидел учитель физкультуры Анатолий Петрович, известный своей тягой к красивым женщинам, а свободных стульев у их столика не было. Степаныч сел за большой стол, за которым обычно заседал педсовет. В учительской было ещё шесть учителей и завуч.

      – Вы представляете, веду я сегодня урок в 7А и вижу, что Смирнов и Кокошкин рассматривают что-то под партой и перешёптываются, – сказала сидящая в углу комнаты учительница русского языка и литературы Патимат Курбаналиевна. – Я поинтересовалась, что это они так оживлённо разглядывают и обсуждают. Сначала отпирались, а потом отдали мне вот эту тетрадку, – Патимат Курбаналиевна помахала общей тетрадкой в оранжевой обложке.

      «Вот она, пропажа!» – подумал трудовик и весь напрягся. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то из учителей увидел эту тетрадку. Но требовать отдать её ему тоже не хотелось, так как пришлось бы признаваться, что тетрадка принадлежит ему.

      – Спрашиваю: где нашли?

      – Отвечают: в мужском туалете на втором этаже, на умывальнике лежала.

      – Спрашиваю: чья?

      – Отвечают: не знаем, она не подписана.

      – Ну и что там такого в этой тетрадке? – спросила завуч.

      – Чувства, чувства в чистом виде. Поэзия. Любительские стихи, причём весьма неплохие. Хотите, прочту, уверена, что вам понравятся, – сказала Патимат Курбаналиевна и, встав, потому что к искусству стихосложения относилась с уважением, начала читать: