Множество жизней Мейзи Дэй. Кристофер Эдж

Чтение книги онлайн.

      Если эксперимент успешно повторяется, доказательность полученных результатов сильно возрастает.

      Значит, я вижу всё это на самом деле.

      Там, снаружи моего дома, – пустота, и я уже не знаю, вернутся ли когда-нибудь домой мама, папа и Лили.

      Пока я стою и смотрю на чёрную бесконечность, контуры дверного проёма начинают слегка расплываться. Я протираю глаза, думая, что, возможно, оптический сигнал, идущий по моим зрительным нервам в мозг, нарушен из-за этой суперчерноты. Так происходит, если слишком долго смотреть на вантаблэк: он отражает так мало света, что мозг попросту не понимает, на что вы смотрите. Все детали поверхности исчезают. Если покрыть вантаблэком скомканный лист бумаги, он будет казаться абсолютно плоским.

      Но потом я понимаю, что нет, дверной проём не расплывается. Просто его понемногу заслоняют чёрные капли – темнота начинает просачиваться внутрь.

      Замерев, я смотрю на зависшие над порогом пузырьки черноты. Заметить их можно только на фоне белого дверного косяка – плоские диски абсолютной тьмы, которые как будто медленно пульсируют, вплывая внутрь.

      Шесть… семь… восемь… девять… десять…

      Они всё прибывают и прибывают – невидимые на фоне чёрной бездны до того самого мгновения, пока не проплывут мимо дверей из белого поливинилхлорида. Их чернота настолько пронзительна, что у меня начинают болеть глаза. Это абсолютное ничто, полное отсутствие всякого цвета. Я даже не могу сфокусировать взгляд на этих каплеподобных формах, которые уже зависают над обувной полкой возле дверей. Рядом с ними папины чёрные резиновые сапоги кажутся грязновато-коричневыми. Ближайшая капля касается обреза сапога, и я с ужасом наблюдаю, как невозможная чернота распространяется по всей резиновой поверхности. Она меняется прямо у меня на глазах, превращаясь из реальной, хорошо знакомой вещи в нечто плоское, двухмерное. Такое чёрное, что глаза болят уже невыносимо. Оно уже больше не отражает света – на том месте, где только что стоял папин сапог, теперь лишь чёрная пустота.

      А чёрная капля растёт, надувается, словно трепещет от сытого удовольствия – и продолжает плыть вперёд.

      Я всё ещё стою, согнувшись, и смотрю, как всё новые сгустки черноты вплывают в открытую дверь. Мой желудок содрогается, выплёскивая в рот отвратительную жёлчную горечь. Я вижу, как чернота медленно пожирает дверной косяк из белого пластика, не оставляя после себя ничего. Новые капли касаются чёрно-белого пола, и каждая гладкая плитка превращается в квадрат совершенной черноты, которая захватывает кухню с алчной неумолимостью прилива. Наружная пустота проникает в дом, стирая всё на своём пути.

      Это похоже на один фильм, который я видела по телевизору: про то, как распространяется плесень. Авторы установили в заброшенном доме несколько камер замедленной съёмки, и они сняли, как крохотная спора чёрной плесени в ванной комнате разрастается в сплошную тёмную массу грибка, постепенно СКАЧАТЬ