Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика. М. Л. Рейснер
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика - М. Л. Рейснер страница 8

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      В создании стихотворений, передающих мистический опыт, Руми, естественно, опирался на глубокую традицию, развитие которой к XIII в. насчитывало уже почти два столетия. Тем не менее газели Руми демонстрируют заметное своеобразие образного рисунка. Так, используя устоявшиеся схемы создания суфийского символа, поэт вводит в поэтический обиход новые мотивы, что отчетливо видно на следующем примере:

      Приготовил господь для суфиев халву,

      Уселись они в кружок, а посередине – халва.

      Тысяча чаш голов обратилось в сторону небесного застолья,

      Когда из того котла упала в рот халва.

      С востока на запад разнеслась сладостная весть,

      О том, что царь царей раздает халву.

      Шаг за шагом спускается из небесной кухни пророк,

      Где на небе приготовили ангелы халву.

      В отхожее место приводит халва того, кто вкушает ее телесно,

      К небесному престолу приводит она того, кто вкушает

                                                                                        ее духовно.

      Тот же образ халвы-Истины встречается и в другой газели Руми:

      Я воспылал страстью к халве

      Не лишай меня обещания угостить халвой завтра.

      С закрытым ртом поглощай халву, как инжир,

      Поглощай ее сердцем, а руками и губами не оскверняй.

      Образы, олицетворяющие божественную Истину, у Руми отчетливо связаны с идеей нисхождения, будь то халва, приготовленная ангелами на небесной кухне и принесенная в дольний мир Пророком, или же изливающийся на жаждущих благодатный дождь.

      В основе этих аллегорических мотивов совершенно явно лежит представление о ниспослании в мир божественной вести:

      О сезон дождей, пролей свой дождь на головы наших друзей,

      Подобно тому, как льются слезы опечаленных в разлуке

                                                                                      с любимыми…

      Взгляни на эту плачущую тучу, взгляни на этот смеющийся сад,

      Ибо от стонов и плача отца излечились наши страждущие.

      Эта туча словно Йа‘куб, а роза на лужайке словно Йусуф.

      Расцветают лики Йусуфов благодаря нашим плачущим.

      Интересно отметить нехарактерную для суфийской символики в целом интерпретацию образов Йусуфа и Йа‘куба. В соответствии с общепринятой реализацией мотива воплощением явленной божественной красоты является Йусуф, а его безутешный отец Йа‘куб олицетворяет мистика, страдающего в разлуке с Другом. В данном же примере носителем Истины, претворенной во влагу слез, является Йа‘куб. Однако здесь возможно и другое, традиционное понимание мотива: Йусуф – роза на лужайке, то есть объект любви, один из компонентов пары «соловей – роза». Плачущий Йа‘куб, воплощающий идею страдания в разлуке, может в данном случае выступать как своего рода субститут тоскующего влюбленного. В любом случае СКАЧАТЬ