Боярский холоп. Андрей Прохоренко

Чтение книги онлайн.

      Два-три года и вокруг батьки образовывался круг казаков, которым он показывал и передавал то, что считал для них нужным. И это обучение было избирательным. Я не мог обучать чему-либо тех казаков, которые принадлежали к представителям темных сил, сильно под них попали или были слишком опущены. Человека, который был рабом и привык ползать на брюхе перед господином, обучать гопаку, все равно, что читать глухому стихи. Темная и рабская кровь, текущая в жилах, не даст возможности обучиться чему-либо путевому и толковому. Кроме того, что такой человек ничему не научиться, он еще и ухудшит такую возможность для других. Ведь упражнения также можно поставить под контроль, чтобы получать с них главное – энергии, выделяющиеся при движениях.

      Нет, конечно, можно научиться движениям, можно после этого, ощутив силу, податься разбойничать. И скрывать не буду, такие прецеденты были на Сечи далеко не одиночными. Можно, но это будет уже не гопак и не искусство, а так, слепая сила, способная опустить, но не поднять. «Якщо нема розуму, то діла не буде (если нет ума – дела не будет), – так говорил мне Вернидуб. – Клепки нема, горщик не варить, а з макітри (головы) дим йде». Батька знал, что говорил. Смотрел чуть мимо меня пристально, слегка щурясь, и вздыхал. А когда я его спрашивал, чего он вздыхает, Вернидуб, как правило, молчал, или по усам рукой проводил, а потом говорил: «Доживешь лет до пятидесяти, вот тогда понимать и начнешь».

      И батька не ошибся в прогнозах. К этому времени я начал видеть, а еще больше понимать то, что раньше ускользало и проходило мимо моего внимания. И то, что я видел, по большей степени меня не радовало. Я наконец-то понял, на что намекал мне Вернидуб, вспомнил Задеригу и его слова. Отец погиб при загадочных обстоятельствах, когда я находился в отлучке. Я знал, чьи усилия раньше времени оборвали его жизнь. Я не хотел мести, не хотел поначалу разбираться, что к чему, но последующие события вынудили меня прояснить ситуацию.

      Да, неведение – благо, но лишь до определенного момента. Потом оно тормоз. Мир, который я продолжил открывать для себя, тренируя казаков, был суров, необычен, но, тем не менее, он позволял более полно и пристально увидеть реальное положение дел, некоторой мерой избавиться от иллюзий и начать жить не в забытьи, а на земле, крепко опираясь на свои ноги. Наверное, как я вижу сейчас, в последние годы жизни, это и есть счастье. Не что-то другое, не счастье детей, внуков и правнуков, поскольку оно им не положено, исходя из условий и событий, происходящих в Украине, а именно понимание связи процессов и явлений, событий, видя, к чему они ведут и хотя бы отчасти влияя на ситуацию. Без этого знания жизнь человека, я убедился на собственном опыте, пуста. Если нет дела и ты себе его не находишь, то чаще всего рано уходишь из жизни.

      Около половины казацких батек ушла из жизни в расцвете сил, не дожив и до шестидесяти лет. Лишь некоторые перешагнули порог восьмидесяти или, как я, девяноста лет, пребывая в силе с ясным сознанием и осознавая все, что происходит.

СКАЧАТЬ