Тропинка на ковре. Ольга Михайловна Левонович

Чтение книги онлайн.

      Молчали. Егор рассеянно поглядывал по сторонам. Семён курил, уставившись в невидимую точку.

      Глава 9. Возвращение

      Левая рука ещё плохо слушалась, но правой можно было подносить ложку во рту, расчесывать ставшие тусклыми волосы. Таисья Ивановна уже могла, с посторонней помощью, садиться на кровати, и её выписали домой.

      Была середина апреля. Прямо с больничного крыльца её встретили солнце и ветер, затормошили, уговаривая вернуться к жизни. Таисья Ивановна отмахнулась от них. Её устроили в «скорой», и за окошком замелькали дома, палисадники, трепещущее бельё на верёвках. Оглядывались сельчане.

      Таисья Ивановна издали увидела свой дом. Он горделиво стоял на пригорке, смотрел высокими окнами на речку в тальниках и черёмухе, дальние поля, кромку леса и дымчатые сопки.

      Дом Клёновых удобно стоял, на пересечении улиц. Одна улица брала влево, и, облепленная густо домами, тянулась до самой трассы. Вторая сбегала вниз к реке, из песчаной превращалась в глинистую, уходила к ферме. Дома тут были только на одной стороне. На другой топорщились кусты, и речка синела апрельским льдом.

      Дом Клёновых всегда был открытым, гостеприимным. Всяк знакомый, по пути в магазин и обратно, мог заглянуть в гости.

      «Скорая» мягко затормозила. Беременная невестка суетливо распахнула калитку, сын с мужем вывели, почти вынесли из машины Таисью Ивановну, довели до кровати.

      Старая кровать, с облупленными спинками, добытая из чьей-то кладовки, высилась у стены, где раньше стоял диван. Его передвинули к окну, и комната обрела непривычный вид. В полосах света плавал табачный дым – Семён Петрович снова курил, не отдёрнув печную вьюшку.

      Хозяйке помогли раздеться, лечь, а когда шум голосов выкатился на улицу, она услышала до боли знакомый стук настенных часов.

      … Семён Петрович нёс в дом охапку лиственничных поленьев. От них шёл смолистый запах. Но, едва открывал двери, в нос ударял дух больницы. Как быстро пропах дом этими лекарствами!

      День он проводил в однообразных заботах. Ночью, просыпаясь, слышал, как вздыхает, иногда всхлипывает и сморкается жена. У неё и днём вечно глаза были на мокром месте. Семён Петрович погружался в сон, ему казалось – мозг облепляют чёрные мухи, на грудь наваливается комом темнота.

      Таисья Ивановна за долгий день много раз забывалась недолгим, но глубоким сном. Ночами мучила бессонница. От лунного света ковёр над кроватью казался чёрно-белым. Зеркало в углу слабо светилось, Таисья Ивановна боялась в него смотреть. По стальному поручню кровати бегали голубые искры, окна в тонких шторах нависали светлыми квадратами. Комната казалась длинным ящиком.

      В ночи по цепочке брехали собаки, и разом замолкали. Тишину вдруг взрывал треск мотоцикла или натужный рёв машины, по стене бежали полосы света. Звуки и свет успокаивали, возвращали из тоскливой маяты в сонную полумглу, СКАЧАТЬ