Кровавая жертва Молоху. Оса Ларссон

Чтение книги онлайн.

      От содержимого желудка поднимается пар. Запах невыносимый.

      Некоторые из мужчин невольно делают шаг назад. Они знают, что там. Останки собаки Самуэля Юханссона. Об этом известно и инспектору.

      – Так-так, – говорит он. – Ягоды и мясо. Шкура и кожа.

      Он ковыряет в полупереваренной массе палочкой. Уголки его рта неожиданно опускаются в удивленной гримасе.

      – Но ведь это, черт побери, не…

      Он умолкает. Вынимает несколько кусков кости правой рукой, на которую надета силиконовая перчатка.

      – Проклятье, что же он такое сожрал? – бормочет он, ковыряя палочкой.

      Мужчины подходят ближе. Чешут затылки так, что кепки съезжают на лоб. Кто-то вынимает очки.

      Инспектор рывком выпрямляется. Поспешно пятится. Двумя пальцами он держит кусок кости.

      – Знаете, что это такое? – спрашивает он.

      Лицо у него посерело. От его взгляда у остальных мурашки бегут по коже. Лес замер. Ни ветерка. Ни птичьего крика. Словно вся природа молчит, храня тайну.

      – Бьюсь об заклад – это не собачьи кости.

      23 октября, воскресенье

      Осенняя река по-прежнему говорила с ней о смерти. Но уже по-другому. Раньше река была черной. Она говорила: «Ты можешь все прервать. Ты можешь выбежать на тонкий лед – так далеко, как успеешь, пока он не проломится под тобой». Теперь река говорила ей: «Ты, моя девочка, всего лишь краткий миг». Это звучало как утешение.

      Районный прокурор Ребекка Мартинссон мирно спала в самые глухие часы ночи. Она больше не просыпалась от тоски, давившей и рвавшей ее изнутри. Никаких наплывов потливости, никакого учащенного сердцебиения.

      Ей не случалось больше стоять в туалете и смотреть в черные зрачки, желая отрезать себе волосы или что-нибудь поджечь, лучше всего – саму себя.

      «Все хорошо», – говорила она. Самой себе и реке, а иногда и кому-то другому, кто осмеливался спросить.

      Все хорошо. Справляться с работой. Убираться в своем доме. Не мучиться от бесконечной сухости во рту и сыпи на коже от лекарств. Спать по ночам.

      Иногда она даже смеялась. А река текла себе, как за многие поколения до нее, и как будет течь, когда от нее не останется ни следа.

      Но сейчас, пока горела мимолетная искорка жизни, Ребекка могла смеяться и поддерживать чистоту в доме, выполнять свою работу и курить на крыльце на солнышке. А затем она превратится в ничто.

      «Не так ли?» – вопрошала река.

      Ей нравилось поддерживать чистоту. Сохранять порядок, оставшийся со времен бабушки. Она спала в алькове на резной раздвижной кровати. На полу лежали тряпичные коврики, сплетенные ее бабушкой.

      Откидной стол и стулья были выкрашены голубой краской и истерты в тех местах, где лежали руки, где упирались ноги. На полке теснились сборники проповедей Лестадиуса[2], книга псалмов и женские журналы тридцатилетней давности. В шкафу для белья хранились СКАЧАТЬ