– Ну бывают ситуации, конечно, – сказал он после паузы. – Невозможно контролировать всех мелких администраторов… И сколько ты там проучилась?
– Полгода. Пока не приехал инквизитор.
– Ну почему же ты не встала, как человек, на учет?!
Ивга отодвинулась еще дальше. Вжалась в диванные подушки. Он ничего, ничего не понимает. И ему бесполезно объяснять.
– Ладно, – сказал он другим голосом. – Не время для упреков… Значит, ты бросила училище, еще раз сбежала и поехала… куда?
– В Вижну. Большой город, легче затеряться… Мне очень повезло – я почти сразу нашла работу. В антикварном магазине. И там встретилась с Назаром.
Инквизитор наклонил голову; теперь он сидел вполоборота, и в свете настенного фонарика Ивга видела половину его лица. С опущенным уголком губ.
Собственно, почему она обо всем этом ему рассказывает? Потому что ему интересно?
– И он был у тебя первым, – сказал он раздумчиво, и Ивга отшатнулась:
– А вам какое дело?!
– Извини, – сказал он примирительно. – Никакого дела. Деталь к психологическому портрету… Все, прости мою бестактность.
Профессиональное любопытство, горько подумала Ивга. И сколько же таких исповедей приходится на его нелегкий рабочий день…
Ей почему-то вспомнилась огромная кровать в той его квартирке, поле сражений, покрытое снегом чистого белья.
– А вы так и живете…
Вопрос вырвался сам собой, и, проговорив его до половины, Ивга с ужасом поняла, что сказанных слов не загнать обратно. Слова – не макароны, в рот не запихнешь.
Пауза затянулась. Ивга проглотила слюну.
– Ну? – проговорил он, явно намереваясь дождаться ответа. – Как именно я живу?
Ивга обреченно вздохнула:
– Пользуясь… преимуществами… высокого положения на служебной лестнице.
Решетка, отделяющая дом от чердака, не запиралась.
В полном молчании они прошли мимо бетонной коробки, где ворочались и гудели моторы двух маломощных лифтов; прошли мимо низенькой двери с навешенным на ручки амбарным замком, взобрались по аккуратно окрашенной железной лестнице и выпрыгнули в сырость весеннего вечера. Двадцать пять этажей не приблизили их к звездам – да тех и было-то всего две или три; по темному небу ползли, постоянно меняя очертания, рваные серые облака.
Когда-то здесь было кафе. Сейчас от него остался только железный скелет пляжного «грибка», брошенный за ненадобностью и покрытый ржавчиной; старые перила ржавели тоже, и потому Клав не стал к ним прислоняться.
Весь фасад дома напротив залит был пестрой мигающей рекламой, и Дюнкино лицо, различимое до последней реснички, казалось то апельсиново-желтым, то сиреневым, то зеленым, как трава. Клав знал, что СКАЧАТЬ