Секс в СССР, или Веселая жизнь. Юрий Поляков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спросил Макетсон, явно имея в виду страшную находку возле особняка Берии.

      – Видел.

      – Каков злодей!

      – На всех не женишься… – ответил я, имея в виду Машу.

      Синезубка фыркнула и метнула в меня мстительный взгляд. Ответсек тяжело вдохнул. Маша ждала от него ребенка, что становилось день ото дня очевиднее, а он грустил, сникая: в подмосковной Обираловке у него уже имелись законная супруга, двое детей и любимая коллекция кактусов-маммилярий. Иногда в отсутствие Макетсона я снимал трубку его телефона, достававшего всех бесконечными трелями, и слышал рыдающий женский голос: «Боря, одумайся! Дети соскучились…»

      – А где Крыков? – спросил я.

      – Кто ж его знает…

      – Появится – сразу проведем планерку.

      – Конечно, конечно… – отрешенно пробормотал Макетсон. – А пока прошу меня не беспокоить!

      На его лице появилось сакральное выражение, с каким советский человек рассматривает десятидолларовую бумажку. Он закурил, мучительно затянулся, придвинул макетную полосу, взял в одну руку строкомер, в другую – красный фломастер. Такие в наших магазинах не продаются, их привозят из-за границы по дружбе.

      – Можно я назову материал о Парнове «Обыкновенная фантастика»?

      – Назовите, Машенька, назовите, и не отвлекайте меня больше!

      – Не отвлекать? – Она надула губы. – Да сколько угодно!

      – Я не в том смысле… – обеспокоился Макетсон.

      – В том, в том… Георгий Михайлович, а что бы вы посоветовали вечером одинокой девушке посмотреть в кино?

      – «Мы из джаза» хвалят, – сказал я, вспомнив чей-то отзыв о фильме неведомого режиссера Шахназарова.

      – С каких это пор вы одиноки, Машенька? – дрогнувшим голосом спросил Макетсон.

      – С сегодняшнего дня.

      – А что же случилось?

      – Мама в профилакторий уехала.

      – Как? – Строкомер звонко выпал из рук ответственного секретаря.

      – Борис Львович, не отвлекайтесь, чертите ваш макет! – Жабрина уязвила растерянного любовника синей улыбкой.

      Чтобы не мешать их счастью, я вышел в коридор, «дот» Веры Павловны замолк, я толкнул дверь, так и есть: заперто. Опять куда-то без спросу умотала. Бардак! Решив с сегодняшнего дня стать не только верным семьянином, но и грозным начальником, я хотел вернуться в залу, чтобы узнать, сколько строк в номер сдала машинистка и по какой надобности отлучилась с рабочего места. В мое отсутствие ответсек оставался в редакции за старшего и отвечал за дисциплину. Но войти я не отважился: Макетсон и Синезубка целовались так громко, что слышно было через дверь. Бордель!

      Наливаясь административной злостью, я вломился к Торможенко. О Толе стоит сказать подробнее. Он был шевелюрист и упитан, а кроме того, имел в лице от природы некую страдательную задумчивость, СКАЧАТЬ