Иван хмыкнул. Дом действительно выглядел жутковато.
– Далеко еще?
– Почти пришли, – сказал Садовский и завернул за угол. – Вот она.
Башня стояла на заросшей травой поляне. В лунном свете она казалась не красной, а черной. Издалека она выглядела целой и невредимой, и только черные провалы выбитых дверей и окон говорили о том, что она давно заброшена. На плоской крыше виднелись осыпавшиеся зубья и росли корявые деревья. Окна третьего, последнего этажа были круглыми и напоминали глаза чудовища.
Какой-то шорох послышался сзади, и Иван обернулся.
В окне второго этажа заброшенного корпуса белела призрачная фигура.
Она смотрела на него.
Глава 10. Башня
– Черт! Палыч! Это еще кто?!
Садовский аж подскочил от испуга.
– Ты что орешь!
Иван пятился спиной, рыская глазами по окнам заброшенного корпуса.
Никого не было. Окна все также зияли черной пустотой.
– Извини. Кажется, привиделось. Что-то белое. В одном из окон.
– Игра света, – пояснил Садовский. – Там из стен всякая требуха торчит, пакля, тряпки. Свет от Луны, наверное, упал как-нибудь.
Иван мотнул головой и отвернулся. Разрушенный дом смотрел ему в спину черными дырами окон.
Они перебежали через дорожку и скрылись в тени ближайших к башне деревьев.
– Почему ты решил, что это именно та самая красная башня? – спросил Иван.
– У тебя в материалах говорится, что книгу спрятали унибаптисты. Это старая протестантская секта 90х. Когда их накрыли, то у большинства диагностировали шизофрению напополам с психозом и манией преследования. И поместили как раз сюда.
– Так ты их знал?
– Нет. Я лежал спустя десять лет. За это время кто-то из них умер, кто-то сбежал. Только рассказы остались. Их было человек десять. Любопытные были персонажи. Они не говорили. Вообще. Ни между собой, ни с врачами. Что-то вроде обета молчания. И не писали. Общались пиктограммами, рисунками. Если хотели есть, рисовали тарелку с супом. Или кусок жареного мяса. Если что-то болело, рисовали орущего от боли человека и крупно тот орган, который болит. Рисовать они умели. Их лидер, помнится, был каким-то заслуженным художником. Я видел их работы. Жуткое впечатление.
– Почему?
– Представь талантливого живописца классической школы. У которого не все в порядке с головой. Что-то вроде Гойи с его «Сатурном, пожирающим детей». Представил?
– Ну.
– Теперь умножь безумие раз в десять.
– Извини, Палыч. У меня плохо с воображением. Но смысл я уловил. Что делать будем?
– Искать.
Садовский махнул рукой и мелкими шажками побежал к башне.
Трава СКАЧАТЬ