по истечении почти четырех столетий. Из сочинений несравненно позднейших писателей, Геродота и Диодора, видно, что тот же способ взимания податей продолжался до их времени, видно, что земля в Египте была собственностью царей египетских. Доходы царей египетских с земли, говорит Диодор, были столь удовлетворительны, что всякую другую дань с народа сделали ненужной[48]. В этом распоряжении виден глубокий, светлый ум Иосифа, его необыкновенная способность к управлению, способность, которая обнаружилась в нем с самой юности и которую так скоро и справедливо приметили и начальник телохранителей, и начальник темницы. Он учреждает налог сильный, но чрезвычайно удобный для взноса по свойству страны. Какая дань свойственнее для плодородного Египта, как не дань хлебом? Легко было вносить ее там, где урожай обыкновенный, – сам сто; легко было доставлять с полей, лежащих при судоходной реке, каковы все поля Египта, расположенные по берегам Нила, в города с хлебными кладовыми, стоящие при той же реке; легко было вознаграждать недоимки, которые могли случаться в неурожайные годы, уплатой в годы непомерного урожая. Если можно назвать какие урожаи непомерными, то название это преимущественно пред всеми урожаями мира принадлежит урожаям нив египетских. Сбыт хлеба внутри был вполне удобен для фараона из-за пристаней, лежавших при этой же судоходной реке. Впоследствии, когда основались гавани и у Средиземного моря, на берегах которого обитал весь просвещенный и торгующий мир того времени, Египет стал житницей этого мира и оставался его житницей, доколе Средиземное море оставалось его центром; а оно было центром образованного, действующего мира почти до новейших времен, почти через всю жизнь мира. Установление Иосифа имело необыкновенную основательность при всей простоте своей, потому и было долговечно. Самое время благоговеет пред мудрым государственным постановлением и через многие столетия хранит его в неприкосновенной, столь благотворной для государств, неизменяемости. Через явное для всех государственное благодеяние Иосиф усилил и образовал власть фараонов, обеспечил новое государство капиталом и постоянными, обильными доходами.
Семнадцать лет прожил Иаков в земле египетской и, достигнув стасорокасемилетнего возраста, почувствовал приближение кончины. За несколько дней пред смертью он призывает возлюбленного сына своего, Иосифа, и говорит ему: «Сделай надо мною милость и истину: не хорони меня в Египте. Да почию с отцами моими! Вынеси меня из Египта и похорони в гробе их». Движимый верой – не каким-нибудь мелочным, земным пожеланием – вдохновенный старец завещавает перенесение тела своего в Палестину и погребение его в пещере хевронской области. Так объясняет его завещание святой апостол Павел, упоминающий о словах этого завещания, как о внушенных свыше, и заключающих в себе глубокую таинственность[49]. Святой сын обещает свято
СКАЧАТЬ
<p>48</p>
Записки на книгу Бытия московского митрополита Филарета.
