Я – судья. Кредит доверчивости. Татьяна Устинова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этой мысли я, несмотря на жару, почувствовала легкий озноб и безумную злость на Натку.

      Не дай бог, выяснится, что она все же брала кредиты…

      Я села в раскаленную «Хонду» и рванула с места так, что завизжали шины, а некоторые пешеходы встревоженно обернулись…

      Устыдившись своей неожиданной злости, я сбавила скорость, заняла место в правом ряду и поехала в суд.

* * *

      Виктору казалось, что этот счастливый сон будет длиться вечно. У него не было начала, а значит, не должно быть конца…

      Он родился тогда в больнице заново – с сердцем, которое, казалось, сделало первые в его жизни удары, с новой чистой душой и чужой, незнакомой внешностью: Виктор не помнил, как выглядел раньше.

      Все говорили о какой-то аварии, о том, что байк всмятку, а его спасли чудо и шлем…

      Виктор не помнил никакой аварии, не помнил, что у него был байк, впрочем, иногда по ночам он просыпался от какого-то дикого шума в голове – этот шум напоминал визг колес и грохот металла… Он не мешал ему жить, этот шум, просто будил его изредка и подтверждал слова врачей и соседей по палате о какой-то аварии.

      Как ни прислушивался к себе Виктор, он не обнаруживал в своей новой душе и новом сердце страсти к байкам, скорости, ночным гонкам…

      К чему все это?

      Кажется, таких гонщиков называют в народе «донорами на колесах». Молодые, здоровые девчонки и парни разбиваются насмерть – бери на органы все, что хочешь, если с родственниками договоришься…

      Неужели он был таким же дураком?

      Это подтвердила мать, которую пустили к нему в тот день, когда он очнулся.

      Она поставила на тумбочку пакет кефира, положила несколько апельсинов в пакете и, поджав сухонькие губки, спросила:

      – Ну? Допрыгался?! Я ведь предупреждала… Не дай бог, калекой останешься, я тебя кормить не буду…

      Мать Виктор помнил, но смутно – какие-то крики, попреки, что «она его кормит», и губы – жесткие, злые губы, которые она всегда поджимала, и их почти никогда не трогала улыбка… Кажется, она растила его одна… Кажется, маялась, убивалась сутками на работе, не устроила свою личную жизнь, и все из-за него, Виктора…

      Он почувствовал себя виноватым тогда, глядя на пакет кефира и апельсины, наверное, мать потратилась, в чем-то себе отказала, а потом ехала долго, с пересадками, в больницу и опять тратилась – на билеты…

      – Прости, мам… – прошептал он, но, похоже, она его не услышала.

      – У всех дети как дети, а ты… – Мать закрыла лицо руками и всхлипнула.

      Виктор хотел спросить, откуда у него мог взяться байк – удовольствие дорогое, – ведь не она же ему денег дала на мотоцикл, который он якобы разбил всмятку. Он многое хотел у нее спросить, но мать развернулась и ушла, так и не оторвав рук от лица…

      Амнезия…

      Какое тягучее, вязкое слово. И одновременно – колючее. Врач говорил «у тебя амнезия», и Виктору казалось, что ему сообщали – прежний Виктор умер, а СКАЧАТЬ