Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ три главные характеристики политического языка, я бы сказал: во-первых, лояльность, во-вторых, лояльность и, в-третьих, лояльность. Без этого ты будешь вышвырнут из политического диалога, да его вообще не будет. Это основа политического диалога – проявление лояльности. В начале разговора, в середине, в конце. Может быть, чуть потребовать, но обязательно лояльно.

      Если уйти от диалога с органами власти или с политиками и т. д., то даже среди граждан мы наблюдаем ориентированность на доминирование и господство, а не на компромисс. Технократический, негуманный характер: гуманность в политическом языке не приветствуется, а технократичность – да. Бедность языка, его нетворческий характер: бедность, конечно, во многом от технократичности и происходит.

      Говоря о популистском регистре, важно отметить, что этот навязываемый популистский регистр языка распространен и в протестном дискурсе, который тоже становится популистским. Даже самые яростные оппозиционеры нынешней власти тоже принимают этот популистский регистр и, собственно, в нем и атакуют. Вполне возможно, что популизм власти и был рожден как ответ на этот яростный популизм протестного характера.

      Замечу, что внутри политического языка встречаются и исключения: например, Владислав Сурков допускает поэтику в своих творениях. Однако и в его выступлениях и статьях мы встречаем типичное выражение популистских идей, популистский регистр. «Глубинный народ» – собственно, это и есть true people, о чем всегда говорят популисты. Что, впрочем, позволено только Суркову с его поэтическими языковыми упражнениями.

      Последнее явление, кейс, который мы тоже изучали, это известный случай шамана Александра Габышева, собиравшегося в поход на Москву, чтобы изгонять демонов из Кремля. Если прочитать его высказывания, то заметно, что человек выходит за пределы скудного политического языка в магическую сферу, потому что на политическом языке говорить об этом нельзя. Александр Габышев: «У нас государственная сила беспредельная, демоническая… Колдун нагнал свою иллюзию страха, депрессию на всю страну, но белый колдун – такой, как я, – сможет это наваждение развеять. Политик здесь бесполезен, только колдовство на колдовство».

      Переход на магический регистр, конечно, озадачил тех, кто контролирует дискурс, но тем не менее Габышева все же убрали с этого правильного или неправильного пути.

      Завершу одной яркой публицистической цитатой. Это комментарий к словам шамана философа Гасана Гусейнова: «Так ясно мыслить может у нас в стране только сумасшедший». Понятно, что это публицистическая игра, но здесь рождается, на мой взгляд, что-то очень важное для политического языка.

      Что из этого следует, какие тенденции? Эти тенденции очевидны: популистский регистр исчерпал свои семиотические возможности. Причем как у органов власти, так и у самых «отпетых», самых яростных оппозиционеров. В частности, Алексей Навальный, который, достигнув предела своего популистского СКАЧАТЬ