Кондуит и Швамбрания. Лев Кассиль

Чтение книги онлайн.

      Ничего вам не расскажет.

      Мани, Тони, Зои, Эммы —

      Все сегодня будут немы.

      Туфли Марфуши были также сплошь заклеены марками. Конверты очень шли к Марфуше.

      – Ты такая красивая, Марфуша! – сказал ей Оська. – Ты прямо как тетя на картинке «Мойте голову пиксафоном». Даже красивше.

      Белая шелковая маска с серебряной бахромой закрыла Марфушино лицо.

      Почетным почтальоном был избран Витя.

      В городе его никто не знал, да и к тому же он наклеил черные усы и надел черную мамину шляпу со страусовым пером.

      Искусственные усы и естественный нос придавали ему вид зловещий и романтический… Не то испанский гранд, не то румынский шарманщик.

      Витя лихо подкатывает со своим ценным пакетом к клубу. За освещенными окнами ухает барабан. Музыка завязла в открытой форточке. Витя галантно высаживает Марфушу и снимает с нее шубу. Он раскланивается с неподражаемой учтивостью.

      – Труакар вуазем нотр дам де Пари абракадабра! – говорит он и закручивает примерзшие усы.

      Гардеробщики с уважением смотрят на них. С широкой лестницы струится свет, музыка и веселый праздничный гул. Наверху Марфушу сразу окружают и вперебой читают адрес. На минуту хохот заглушает музыку. Но вдруг смех смолкает. Марфуша видит, как в овальные отверстия ее маски вплывает растерянная физиономия земского.

      Земский читает и краснеет. Но ноги Марфуши, маленькие ножки, оклеенные марками, прельщают земского.

      – Гм, – говорит земский, – дорогая анонимочка… Разрешите на вальс?..

      – Ол райт, – говорит анонимочка. – Спик инглиш?

      Земский смущен. Инглиш – он ни бе ни ме. Богач Адольф Эдуардович Штарк пытается помочь ему. Кое-как они объясняют ей жестами: начальник приглашает ее на вальс. Музыка рявкает. Музыканты раздувают щеки. Кажется, что и стены зала раздуваются от ударов барабана. Музыка выжимает сердце, как мокрый платок. Земский угощает Марфушу мороженым. Штарк тает вместе с мороженым. Земский целует руку анонимке. Дамы ревнуют. По залу ползут догадки и серпантин. Сыплется конфетти. Сыплются на Марфушину тарелочку жетоны – голоса за приз.

      – Музыка, стой! – гремит земский начальник.

      И, разогнавшись, оркестр стихает сразу, как граммофон, у которого кончился завод.