– Ты с ума сойдешь со своими колдунами! – Она подошла к Вере, но помогать не спешила, просто наблюдала как та справится. – Неужели нельзя было устроится в какую-нибудь кулинарную программу? Какого ляда тебя понесло в тот вертеп?
– В вертепе, как ты выразилась, мама, очень хорошо платят. А колдуны там ненастоящие и бояться их не стоит.
– Я и смотрю ты по ночам вскакиваешь после своих ненастоящих. – Мать все же поддержала ее под руку. – Таблетки хоть принимаешь?
– Спасибо, мама. – Вера распрямилась, сдула со лба челку. – Принимаю.
– Ладно уж, иди. На обратном пути купи хлеба и сок Мишке, я сама завтра отвезу. Тебе же некогда.
Мать развернулась, дав понять, что разговор окончен, а Вера с трудом удержалась от грубости. Она даже не знала вернется ли сегодня ночевать. Ее работа всегда непредсказуема. И мать понимала, что все именно так, но все равно стояла на своем.
– Нет мест! – водитель маршрутки, усталый дядька, махнул рукой и нажал кнопку на приборной панели.
Автоматическая дверь поползла в сторону, отсекая Веру от пассажиров, которым повезло подойти на минуту раньше. Люди отворачивались, стараясь не смотреть на нее, будто ощущали вину за то, что ей придется остаться здесь одной.
В груди переворачивалась ярость, невысказанная злоба не давала нормально дышать и Вера, испугавшись, что сейчас просто возьмет и задохнется, сделала несколько глубоких вдохов. Она не дышала, а пила прозрачный воздух жадными глотками.
Майский микс из воспоминаний о недавней зиме, замешанных на крылатых ожиданиях грядущего лета, пьянил, кружил голову. Буквально на миг Вера почувствовала себя счастливой, уносясь мыслями туда, где не было болезни брата, где мать встречала ее по утрам улыбкой, а не сочувствующей гримасой с оттенками вины и осуждения одновременно.
Она хорошая женщина – ее мама. Но даже самые хорошие люди порой забывают о том, кто они такие, столкнувшись с жизненными испытаниями. И хорошие не становятся плохими, они, по привычке, стараются соответствовать ожиданиям других. Если от них ждут озлобленности, они просто не могут поступить иначе. Не могут и все тут. Даже не помня своей сути такие люди не изменяют ей.
Вера не любила себя жалеть. Если начать, остановиться уже не получится. Она попробовала однажды и запомнила те ощущения: перед ней открылась зияющая пустотой пропасть, в которую Веру влекло необъяснимое чувство легкости и безмятежности. Пропасть ни в чем ее не обвиняла, она приглашала провалиться в нее, укутаться черной невесомой ватой, клочьями торчащей из разверстой пасти.
Вера уже почти решилась, когда на периферии зрения появилась мать. Домашний халат, в которые она никогда не позволяла себе облачаться, потому как считала подобные туалеты уделом опустившихся на дно домохозяек, болтался на ней застиранной тряпкой. Дешевый, расписанный некогда СКАЧАТЬ